Никогда не играй в пятнашки

Бурение субокеанской магистрали должны были закончить в 2020 году. Но из-за возникших непредвиденных трудностей с разработкой чрезвычайно твёрдых пластов океанического дна в Ангольской котловине сроки перенесли на 2021 год, затем, из-за аварии с прорывом морской воды и гибели десятков рабочих в тоннеле — на 2022. А потом началась эта странная война и отменила строительство на неопределённый, но, несомненно, долгий срок, а может, навсегда. Говорили, что Тропический пояс планеты пал одним из первых. Конечно, ведь там было очень много тоннелей. И даже ходили слухи, что недостроенный канал вел чуть ли не в самое осиное гнездо захватчиков. То, что тоннель не был закончен в срок, отчасти спасло африканцев, долгие годы безуспешно боровшихся с ВИЧ, от быстрого и окончательного вымирания из-за другой эпидемии, охватившей всю планету, вирусы которой были необычайно живучи, быстры и крупны. Вакцина от этой заразы всё ещё не была найдена, и остро стоял вопрос о том, будет ли она найдена вообще.

Сорс попытался раздвинуть грязные половинки двустворчатой стеклянной двери. Дверь оказалась запертой. Керамической рукояткой «пепи» он попробовал разбить толстое сантиметровое стекло, но оно стойко выдержало несколько сильных ударов. Джей оглянулся в поисках чего-нибудь тяжёлого, но как на зло, в холле станции не было ничего сколько-нибудь подходящего. Здесь вообще не было ничего крупнее и тяжелее катышков пыли по углам. Он отошёл метров на пять, поднял «пепи» на уровень груди и направил на дверь, но передумал. Трепетно относясь к чудо-оружию смотрящих, Сорс не хотел применять его по пустякам. Он попытался положить «горячую штучку» в кобуру, но обнаружил, что потерял её в последней схватке — остались одни лохмотья на ремешке, а смотрящий с тех пор не выпускал оружие из рук. Тогда он сунул ценное оружие за пазуху и вытащил из небольшой потёртой кожаной кобуры, которая висела под потрёпанной безрукавкой с другой стороны, более подходящий инструмент. Это была старая добрая, компактная, хотя и довольно тяжёлая, полицейская «малышка» RAP-501 калибра девять миллиметров. Когда-то давно, в далёких и казавшихся такими добрыми сейчас девяностых южноафриканские власти обновили вооружение полиции и службы безопасности. И большое количество таких стволов тут же оказалось на чёрном рынке и гуляло по стране, пока не осело в карманах желавших иметь небольшое, надёжное и мощное оружие для защиты себя и близких. Или для обратных целей.

Девяностые, восьмидесятые… Джей горько улыбнулся. Счастливая пора беззаботного детства, мир, казавшийся таким добрым и большим, бесконечным как океан, начинавшийся у порта, и интересным, как неразведанный соседний квартал. И хотя там могла быть местная чёрная шпана, встреча с которой не сулила ничего хорошего светловолосому белому пареньку, это был добрый мир. Потому что там не было «пятнашек».

Джей усмехнулся этому слову. На одной из редких встреч смотрящих, когда ещё летали редкие самолеты, угрюмые парни, каждый с огромной кобурой под мышкой, в очередной раз решали, что делать и как менять стратегию и тактику борьбы. На той сходке были двое русских. Один из них и рассказал, что слюнявых у них называют так. Странно, у кого из этих северян возникла бредовая идея сравнить жестокую охоту мерзких тварей со старой как мир, такой милой безобидной детской игрой в догонялки.

— Пиат-наж-ки… — произнёс он вслух, словно пробуя на вкус непривычные звуки. Английское название, «тэг», было гораздо короче и звучало чётко и ясно, и тоже подходило по смыслу. Джей снова улыбнулся. Он вдруг вспомнил, как однажды, давным-давно, в том невероятно далёком отсюда детстве, вместе с другими мальчишками из своего двора, увлёкшись этой игрой, стремительно удирал от длинноногого рыжего соседского приятеля Пита, который водил. И как он, маленький Джонатан Сэмюельсон, бежавший изо всех сил, налетел на торец внезапно открывшейся двери подъезда их дома и почти проломил себе череп. За дверью оказалась мама, она как раз собралась в магазин. Кровищи тогда было! Сорс зажмурился, словно это происходило с ним сейчас, и смахнул навернувшиеся слёзы. Разбитый окровавленный лоб трещал, в глазах стояли радужные круги, а мама кричала так, словно он уже умер. Но больше всего, на всю жизнь, он запомнил её глаза, наполненные ужасом за него и эти её слова: «Никогда, слышишь? Никогда больше не играй в пятнашки! Понял?…» От её крика, минуту назад такая бравая, вся дворовая ребятня трусливо попряталась по всем щелям, ожидая справедливого возмездия за нерадивость и неосторожность. А потом мама заплакала, вытирая ему кровь с лица своим платком, и, отведя глупого, но бесконечно любимого сына домой, долго возилась с раной, срезая вокруг пропитанные кровью космы, промывала, обрабатывала, бинтовала голову…