Никогда не называй это любовью

Никто из ее родственников никогда не задумывался об ее истинных чувствах. Никто из них даже не подумал назвать ее поведение преданностью. Для них ее душа была черна. К примеру, разве они взволновались бы, услышав, что она умирает с голоду?

Однако она не поверила своим ушам, узнав, что Чарлз тоже настроен против нее. Или ей просто показалось? Ибо, несмотря на советы мистера Льюиса, Чарлз сначала позволил ему оповестить о деле сэра Фрэнка Локвуда, а потом заявил, что намерен отозвать свое возражение по иску, и сказал, что Кэтрин обязана поступить так же.

А дело должно было слушаться через неделю.

Кэтрин решила, что долгие месяцы нервного напряжения, наверное, помутили рассудок Чарлза.

– Как же ты мог сделать такое? Ты же уверял всех, что если только будут известны все факты по делу, то тебя не обвинят.

– Мой народ никогда не будет против меня, что бы ни случилось. Англичане же… – Он пожал плечами. – Пусть думают, что им угодно. Это меня совершенно не волнует.

– Но Чарлз! – Она не знала, как ей справиться с этой новой проблемой. – Ты только представь, что они поверят Вилли! А именно это им и останется, если мы промолчим. Ты будешь уничтожен!

Он отрицательно покачал головой, словно не слышал ее слов.

– Нет, капитану О'Ши никто не поверит. Они помнят его как человека, высмеивающего их манеры и одежду и отказавшегося следовать политике партии. Они предпочтут симпатизировать мне, а не ему.

– Как и не мне, его жене, – прошептала Кэтрин. – Ведь для них я – Китти О'Ши. Они никак не дождутся случая забросать меня камнями. Ты слишком доверяешь им. Что ты скажешь насчет Тима Хили, который сегодня бурно приветствует тебя, а завтра готов облить тебя грязью? Или насчет Майкла Давитта, который практически стал монахом? А насчет Секстона и Джастина Маккарти?.. Насчет полковника Ноулана? И уж конечно, ты не должен забывать о голосе святой католической церкви!

– Кэт, мне не нравится, когда ты такая.

Она в отчаянии закрыла лицо ладонями.

– Какая? На кого я похожа? Опять на сварливую старуху?

Его нежный голос немного успокоил ее.

– Нет. Ты просто сбита с толку и выглядишь сейчас как женщина, какой ты никогда не была. – Внезапно он заключил ее в объятия, уткнувшись лицом в ее волосы. – Пусть Вилли поступает как хочет. Пусть! Пусть будет развод! Я боюсь только того, что могло бы остановить его, даже теперь, когда уже поздно. Да какое имеет значение, что будут о нас говорить? Вместе мы смело встретим все напасти. И ты наконец станешь моей женой. Неужели это не стоит того, чтобы промолчать?

Она отстранилась, чтобы получше разглядеть его лицо. Оно было усталым и почти прозрачным. Она так измучилась в поисках необходимых доказательств, чтобы ими защищаться на суде, что не заметила, насколько похудел и осунулся за это время Чарлз. Хватит ли у него сил выстоять перед тем, что ожидает их впереди?

– Я считаю, что это стоит того, – наконец проговорила она. – Но принесет ли это пользу, если тебе придется отказаться от Ирландии?

– Ты решительно недооцениваешь свое значение в моей жизни, – сказал он, лукаво улыбаясь. – И мое значение для ирландского народа. Что ж, должен сказать тебе, Кэт, что я настроен достаточно оптимистически и считаю, что мы вынесем все это. Только ты обещаешь забрать свое возражение по иску?

– А я должна это делать?

– Мне стало известно, что ты втянула в это дело даже свою сестру.

Кэтрин вызывающе вскинула голову.

– Она не заслуживает лучшей доли! Ты знаешь, что я прибегну ко всему, лишь бы защитить тебя.

– Я возражаю против того, чтобы меня защищали подобным образом. Поскольку это не пойдет на пользу ни тебе, ни мне. Зачем позорить других людей?

– Но Вилли опозорит нас! Ты хочешь дождаться, чтобы он начал давать показания?

– Тогда нам надо избегать читать их. А через полгода, весной…

Теперь наступила ее очередь уткнуться лицом в его плечо и заплакать. Тело ее сотрясалось от рыданий.

– Ну, полно, Кэт, успокойся, любовь моя.

– Ты вынуждаешь меня вспомнить знаменитые слова Папы: «А теперь твердо придерживайтесь веры, надежды и милосердия». Я так давно не думала об этом.

– Так подумай об этом сейчас и дай мне увидеть вновь мою милую, добрую Кэт.

Он так и не сказал ей, почему передумал защищаться на суде. Он сказал только, что решил это уже давно и она сама увидит: так будет лучше.

Наверное, он прав, ибо вечером Кэтрин застала Нору в слезах. Когда она ласково успокаивала дочь, приговаривая: «Дорогая, тебе не стоит волноваться из-за этого», Нора начала смеяться и плакать одновременно.

– Я только что почувствовала такое облегчение, мамочка! Мистер Парнелл говорит, что теперь нам с Кармен не придется показываться на суде. Мы так боимся этого, особенно Кармен.

– Ты и Кармен! В суде! Почему ты мне ничего не сказала?!

Нора поникла головой.

– Я не смогла бы вынести этого. Папа еще давно написал, что нам придется явиться в суд. Это наш долг – дать свидетельские показания! Если мы откажемся, то попадем в тюрьму за неуважение к суду.

– Умоляю, скажи, в чем состоят ваши показания? – хрипло спросила Кэтрин.

Нора зарделась. Сейчас она не могла смотреть матери в глаза.