Никогда не называй это любовью

Она легко отбросила эти мысли, приближаясь к дому тетушки; сухая, заиндевелая трава хрустела под ее ногами, деревья гнулись под яростными порывами северного ветра. Она изыщет способы справиться с трудностями! И днем снова увидится с Чарлзом. Миссис Престон встретится с мистером Престоном. Она весело прокатилась по ледяной дорожке, поднялась по лесенке, ведущей к главному входу тетушки Бен, уверенно отворила дверь и вошла, громко пожелав доброго утра служанке, натирающей пол в вестибюле. Потом с высоко поднятой головой поднялась по лестнице наверх – она, как свет, несла внутри себя свое счастье.

Глава 5

В этот день парламент был переполнен людьми. Всюду слышались разговоры о том, что ирландцы собираются устроить крупные неприятности в связи с биллем о Habeas Corpus, и все свидетельствовало о том, что это правда.

Мистер Биггар, являющий собой образец самого крепкого здоровья, пустился в один из своих марафонских спичей, довольно перескакивая с одной темы на другую, то и дело вставляя чисто ирландские выражения и словосочетания, которые изрядно притомившиеся члены английского парламента находили совершенно неудобоваримыми и непонятными. Когда же он начал путаться в словах и нести уже несусветную чушь, мистер Хили занял его место. Мистер Хили, молодой и рьяный приверженец мистера Парнелла, обладал весьма едким языком и грудью, переполненной невысказанными эмоциями. Но, вероятно, сегодня ему было очень горестно из-за известия, что за нарушение условий досрочного освобождения арестован Майкл Девитт. Бедняга Майкл все-таки угодил за решетку. Длительное время он провел в Дартмуре и так и не научился мерам предосторожности.

Это известие явно расстроило и мистера Парнелла, ибо, когда настала его очередь говорить, он, несмотря на свою учтивость и острый ум, не сумел сдержать кипящей ярости. Если этот постыдный билль пройдет, то у человека останется еще меньше свободы, чем у его злосчастного друга Майкла Девитта. Ибо обвинение не придется даже сфабриковывать. Его бросят за решетку, и, может, месяцев через шесть кто-нибудь вежливо предъявит ему предполагаемое обвинение. А ведь британцы являют собой нацию, которая так кичится свободой. В любом случае, если дерзкие чужеземцы сажают в тюрьму англичанина, то британцы начинают войну, никак не менее. Почему бы и ирландцам не начать войну за то, что посадили Майкла Девитта?

Парнелл продолжал и продолжал говорить; его высокая, красивая, стройная фигура возвышалась над залом; лицо было бледно, голос звенел от презрения, иногда презрение сменялось тихими интонациями сострадания, проникая в каждый угол зала парламента.

Мистер Гладстон сидел, откинувшись назад на передней скамье; он явно расслабился, его огромный нос устремился в потолок, проницательный, испытующий взор смотрел, казалось, в никуда. Сэр Чарлз Дилк немного волновался, он постоянно вертелся на своем месте, и ему совсем не нравился Парнелл. Он считал, что тот ведет себя как иностранец со своей деланной надменностью и неприкрытой ненавистью к Англии. Мистер Чемберлен слушал речь Парнелла бесстрастно, задумчиво; Мистер Фостер, проводивший этот билль в жизнь, пребывал в состоянии тревоги и волнения. Он признался себе, что весьма неохотно представляет этот билль к рассмотрению, но все его волнения и беспокойства возобладали над этой неохотой. Члены ирландской партии сидели на своей скамье единой группой, время от времени перешептываясь или посмеиваясь над смыслом сказанного оратором. Все знали, что у этих людей напрочь отсутствуют хорошие манеры. Если они приходили в ярость и начинали орать друг на друга, то угомониться им было очень трудно, и суматоху они производили ужасную. Казалось весьма вероятным, что все неприятности с их стороны случатся еще до того, как пройдет билль.

Кэтрин заметила, что Вилли тихо сидит в стороне от членов ирландской партии, словно демонстрируя, что не имеет к этим людям никакого отношения. Как обычно, он одет в безупречный элегантный костюм, что только подчеркивало неопрятность или, наоборот, чрезмерную вычурность костюмов его коллег. Однако Вилли очень внимательно прислушивался к парламентским дебатам и, вне всякого сомнения, намеревался сыграть в них свою роль, как только настанет подходящий момент.

Вначале Кэтрин не была уверена, что Чарлз заметил ее приход: женская галерея была переполнена, даже несмотря на ужасную погоду. Тем не менее спустя некоторое время глаза Чарлза встретились с ее глазами, при этом речь его ни на мгновение не сбилась. Он продолжал рассказывать о вековых беззакониях со стороны англичан, заметив, что об этом уже говорилось, наверное, сотни раз и до него. Можно было назвать еще множество всяких беззаконий, о которых англичане настолько устали слушать, что их обуревало единственное желание: побыстрее добраться до дома, сесть в тепле у розожженных каминов, вкусно поесть и предаться целительному сну.