Никогда не отпущу тебя (ЛП)

У нее дрожали пальцы, пока она судорожно перебирала в памяти названия, молясь, чтобы это место не оказалось тем самым, куда она снова и снова возвращалась в своих снах, в своих кошмарах.

— Какапон?

— Нет, не то.

— Один из Форксов?

— Нет.

— Чит?

— Ты это только что придумала, детка? — он быстро взглянул на нее, сузив глаза в упреке (прим. игра слов: название реки Cheat-обман, мошенничество (англ)).

— Нет, — покачав головой, сказала она. — В Западной Вирджинии есть река Чит. Честно.

— Ну, в любом случае, это не она.

— Не… — она крепко стиснула зубы, прежде чем выплюнуть это слово. — Шенандоа?

Он подъехал к особняку сенатора Макклеллана и повернулся к ней.

— Ты только посмотри на себя, да ты пипец какая умная. Да. Река Шенандоа. Именно она.

Гризельда сделала еще один глубокий вдох и кивнула, глядя вниз на свои колени, ее мозг перестал функционировать, когда она вспомнила, как в последний раз чувствовала на своей коже воду Шенандоа. Она поежилась, пытаясь выкинуть эту мысль из головы, но не смогла. Потрясение от услышанного названия реки уже вызывало в ее сознании образ мокрого, грязного лица Холдена, его прилипших ко лбу волос, мокрых от воды ресниц, охваченных ужасом серых глаз, которые каким-то неведомым образом успели сказать ей, как сильно он ее любит, даже не смотря на то, что она… она…

Джона больно схватил ее за подбородок и с силой обрушился на ее губы, целуя ее грубо и настойчиво. Когда он отстранился, то снова сузил глаза.

— Ты же знаешь, как я ненавижу, когда ты уходишь в себя.

— Прости, Джона, — сказала она. — Я просто задумалась.

— Если я когда-нибудь заподозрю, что ты думаешь о другом мужчине, то…

Она покачала головой.

— Нет никого, кроме тебя.

Он ухмыльнулся, снова целуя ее, по-прежнему грубо, но уже не так яростно, и ей стало стыдно, что горький привкус его губ действовал на нее так успокаивающе.

— Теперь скажи мне, что ты это сделаешь.

— Сделаю это?

— Деньги. Возьмешь браслет или что-то в этом роде. Я это продам. Она никогда не заметит.

— Она может. И я потеряю работу.

— Вот теперь, детка, ты и впрямь меня бесишь, — сказал он, вцепившись пальцами в ее подбородок чуть повыше шрама, до боли зажимая ей кожу.

Гризельда протянула руку и накрыла ею его пальцы, нежно поглаживая их, чтобы его успокоить.

— А мы не можем вместо этого подождать до следующих выходных? В следующую пятницу я получу зарплату…

— Нет, — его пальцы, только начав расслабляться, снова напряглись. — Шон уже обо всем договорился. Я хочу поехать завтра, и он должен за нас сто пятьдесят баксов. Это роскошные дома, Зел. Роскошь стоит недешево.

— Завтра? Не знаю, смогу ли я поехать завтра. Возможно, мне придется работать в эти выходные, или…

Его большой палец слегка сместился, впиваясь в мягкую плоть у нее под челюстью, и она поморщилась.

— Тебе не нужно будет работать. Она всегда предупреждает тебя заранее. А теперь послушай меня, Зельда. Ты крадешь кольцо или браслет, чего миссис Ути-Пути даже не заметит. Когда я заеду за тобой в семь, ты отдашь его мне, и завтра с утра пораньше мы с Шоном и Тиной поедем в Западную Вирджинию.

Его голос был низким и угрожающим, а большой палец так сильно давил ей под подбородком, что она стиснула зубы и перевела дыхание. Ей было больно, но ей это даже нравилось, и она старалась не думать о том, какой больной и извращенной это ее делало. Боль была тем единственным, что мешало ей вспоминать эти испуганные серые глаза.

— Поняла, детка?

Гризельда кивнула, и Джона усмехнулся. Ослабив пальцы, он наклонился и ласково ее поцеловал. Он с нежностью коснулся ее своими губами, слегка покусывая и облизывая ее губы, он заставил их раскрыться и стал жадно искать своим языком ее язык. Его вкус мяты и табака заполнял ее ноздри, вызывая тошноту. Задержав дыхание, она перестала дышать через нос и, когда он, наконец, оторвался ее рта, почувствовала легкое головокружение.

Когда он отстранился, его взгляд был тяжелым и собственническим. Он совершенно определенно заявлял ей: ты можешь уйти прямо сейчас, но ты не свободна. Ты у меня в кулаке, нравится тебе это или нет.

Она сделала глубокий вдох, глядя на него и гадая, поцелует ли он ее еще раз, и, ненавидя себя за то, что ей этого хотелось.

— А теперь, беги, — сказал он, резким движением головы указав на особняк и отмахнувшись от нее.

Беги. Пока она открывала и захлопывала дверцу машины, это слово эхом отзывалось в ее голове. Последние следы огорчения вытеснил панический шквал мучительных мысленных образов. Она шла вверх по лестнице к черной глянцевой двери с блестящим латунным дверным кольцом. Вынув из сумочки ключ от дома, она повернула замок и вошла внутрь.

В чем дело? Всё верно, Гризельда сбежала, но она не спаслась.

***

— Зельда? Пруденс легла спать? — спросила Сабрина Макклеллан, заходя на кухню, где Гризельда загружала в посудомоечную машину разноцветную пластиковую чашку и миску для хлопьев.

— Да, Миссис Макклеллан. Она спит.