Никогда не отступай

— Денек сегодня в самый раз для хорошей драчки, — заявил он своим помощникам. Он принялся шагать взад и вперед вдоль укреплений, невозмутимо посвистывая и рассматривая многочисленные умены бантагов, которые разворачивали строй в нескольких милях от них. Оборонительная позиция у Пэта была – лучше не придумаешь. Его люди окопались на гребне холма, возвышавшегося на несколько сотен футов над окружающей степью. Деревья, росшие на склоне, спилили, чтобы они не мешали обзору. Пэт понимал, что это всего лишь форпост, кончик копья, нацеленного на окраину земли, которая всегда принадлежала и скорее всего будет принадлежать кочевникам.

Местность позади него, простиравшаяся на сто двадцать миль до самой реки Шенандоа, была просто идеальной для обороны – сплошные холмы, по большей части поросшие лесом, с небольшими участками пахотной земли, которую возделывали, как он обнаружил с удивлением и восторгом, выходцы из Ирландии. Единственное, что его удручало, — он практически ничего не понимал из того, что они говорили на своем гэльском диалекте. Пэт даже попытался было возродить добрую старую традицию и сколотить из местных поселенцев отдельный полк, который сражался бы под зеленым ирландским флагом, но, к своей досаде, натолкнулся на их категорическое нежелание подчиняться воинской дисциплине. Тут как раз начались военные действия, и пришлось отложить осуществление этой затеи до лучших времен.

Единственным путем сообщения с внешним миром служила так называемая Старая Тугарская дорога, проложенная конниками орды. Через Шенандоа перекинули мост на рамных опорах, а в лесу проложили железнодорожную линию, которая заканчивалась всего в пятидесяти милях от передовой. Конечно, было несколько рискованно выдвигать два корпуса так далеко вперед, но Пэт высказал мнение (с которым согласился и Эндрю), что пересеченный характер местности не дает бантагской коннице возможности окружить их передовой отряд. Если бы бантаги все же попытались это сделать, то им пришлось бы с огромным трудом продираться через первобытный лес, неся колоссальные потери.

Тем временем бантаги приближались к их позициям в обычном для них шахматном порядке – квадратами по пятьдесят всадников в ряд и по двадцать рядов в глубину. Что и говорить, зрелище было впечатляющим: на них надвигались стройными рядами не менее сотни тысяч всадников. Однако, по мнению Пэта, подобная тактика ведения боя была непростительной глупостью, учитывая характер местности.

Он прошелся вдоль линии укреплений, вглядываясь в лица солдат. Ветеранов сразу можно было узнать по их подчеркнуто пренебрежительному виду, а побледневшие от волнения молодые рекруты либо испуганно притихли, замкнувшись в себе, либо, наоборот, нервно переговаривались. Позади них расхаживали сержанты, приободряя робких и утихомиривая слишком разболтавшихся.

Пэт улыбнулся, когда у совсем молоденького солдата не выдержали нервы и он разрядил винтовку в сторону врага, находившегося в двух милях от него, за что получил в свой адрес букет отборных ругательств.

Рядом с О'Дональдом осадил лошадь Рик Шнайд, командир 1-го корпуса.

— Денек сегодня в самый раз, чтобы настрелять целую кучу бантагов! — громко объявил Шнайд, стараясь, чтобы его услышало как можно больше солдат.

Пэт кивнул, наблюдая, как Рик спешивается.

— Хотел бы я знать, где то новое оружие, о котором Ганс нам все уши прожужжал, — усмехнулся он. — Кроме луков и пик, я у этих ублюдков ничего не вижу.

— Возможно, нового оружия на всех не хватает.

— Тем не менее надо держать ушки на макушке.

В это время один из штабных офицеров Шнайда вскрикнул, указывая на узкую ложбину между холмами, в конце которой виднелось море. Вдоль ложбины летел, набирая высоту, бантагский дирижабль.

— Ну, этим они нас не удивят, — бросил Пэт. — Интересно, что еще у них там припрятано. Из-за этой сволочной пыли ни черта не видно.

— По-моему, эти идиоты собираются идти в лобовую атаку, — указал Рик в сторону бантагов.

Два умена – двадцать тысяч всадников – отделились от общей массы и перестроились цепью в пять рядов, растянувшейся на несколько миль. Еще два умена встали позади них, сохраняя шахматный порядок. Даже на большом расстоянии был слышен тяжелый топот копыт.

— Просто не верю своим глазам! — пробормотал Пэт. — Неужели они до сих пор ничему не научились?

— А может быть, это «психическая атака», попытка сломить нашу волю?

Пэт кивнул. Всегда существует вероятность, что обороняющиеся поддадутся панике. Но в своих людях он был уверен. Некоторые сержанты и офицеры смеялись над противником, стараясь ободрить подчиненных. Ветераны, сражавшиеся под Испанией, недоуменно качали головами. Многие выкладывали на бруствер патроны и ударные капсюли, чтобы они были под рукой.

Пэта, старого артиллериста, неудержимо потянуло на батарею. Расчет был в полной боевой готовности. Командир, с черной повязкой на глазу, стоял на бруствере, разглядывая противника в подзорную трубу. Территория перед батареей была измерена еще несколько недель назад и размечена шестами с красными флажками, чтобы легче было определить расстояние.