Никогда не поздно

– Добро пожаловать, – обратился к ней Рэй. – Здесь мы работаем. Ты не представляешь себе, какое удовольствие это мне доставляет.

– Я не совсем понимаю… – робко начала Фэй.

Он мягко подтолкнул ее к креслу, стоявшему отдельно от остальных, и сказал:

– Сейчас поймешь.

Она сидела, наблюдая, как Рэй и Декстер возятся с какими-то проводами, включают кондиционеры. Все казалось ей удивительным: настоящий маленький театр в самом сердце хаоса и разрухи. Откуда он взялся? Кто платит за помещение и электричество?

В дверь вошла девушка лет семнадцати с волосами, завитыми локонами, в ярком вишневом свитере. Ее глаза скользнули по Фэй, потом она бросилась к Рэю с выражением отчаяния на лице.

– Что случилось, Лоретта? В чем дело?

Девушка, понизив голос, стала что-то ему объяснять. Рэй отвечал ей, и через некоторое время она расслабилась и заулыбалась. В зал постепенно собиралась молодежь, разговаривая и смеясь, – все довольно небрежно одетые, но явно с нетерпением ожидающие чего-то интересного. Девушка-вьетнамка достала из сумки пьесу и тихо сидела, углубившись в нее. Фэй наконец поняла, что это театральная студия, а молодые люди – ученики Рэя.

По какому-то сигналу все заняли кресла перед сценой.

– Ладно, – сказал Рэй, – давайте начинать. Для нашей гостьи я хочу сказать, что это студия, в которой занимаются по выходным все, кто всерьез интересуется актерской игрой или режиссурой. Мы встречаемся каждую субботу, когда я в городе, а если я в отъезде, студенты сами проводят репетиции или просто общаются. У нашей студии нет названия, обучение бесплатное, и она существует уже четыре года.

Некоторые из присутствующих здесь юношей и девушек просто интересуются театром и кино, другие собираются сделать это своей профессией. Меня устраивает и то, и другое. Все, чего я хочу, – это работать с молодежью, которая стремится учиться. Одна из наших девушек уже получила роль в телевизионном фильме. – Он подождал, пока смолкнут крики: «Давай, Тара!», «Здорово!», «Класс!» – Я не могу обещать, что это случится со всеми, кто бывает здесь. Может быть, даже никогда больше не случится. В случае с Тарой нужная актриса оказалась в нужном месте и в нужное время. Если бы она не подошла телевизионщикам, я бы ровным счетом ничего не смог сделать. – Выражение его лица неуловимо изменилось, и Фэй поняла, что последняя фраза была произнесена главным образом для нее. – А теперь начнем. Кто первый? Я думаю: Сильфредо и Люк.

Он вернулся к Фэй и, поскольку все кресла были заняты, устроился рядом с ней на полу.

– Это первый режиссерский опыт Тран, – шепнул он.

Тран неплохо справилась со своей задачей: в постановке и мизансценах чувствовалось живое воображение.

Все зааплодировали, а Люк и Сильфредо вернулись на места.

– Хорошо, – сказал Рэй. – Очень хорошо. И Тран, и ребята.

Потом студенты высказывали замечания – вежливо, но откровенно.

Весь этот субботний вечер Фэй сидела как завороженная, смотрела на ребят и вспоминала, как училась играть сама. Она видела лица студентов Рэя, никто из которых не мог себе позволить поступить в официальную театральную студию, и думала о том, что надо быть необыкновенным человеком, чтобы видеть в этих ребятах то, что увидел Рэй.

На обратном пути Фэй спросила, как в студии появилась Тара.

– Ей рассказала о нас Вильма. Я много раз звал в студию девушек из «Голубятни», но приходили немногие. Тара оказалась счастливым исключением.

– Мне кажется, ты делаешь замечательное дело, и я хочу, чтобы ты знал, как я тобой восхищаюсь.

– Спасибо, – просто ответил Рэй.

Когда «мустанг» выехал на шоссе Санта-Моника, Фэй почувствовала, что не хочет домой. Даже транспортная пробка была бы лучше, чем еще один вечер без Рэя. Ее душа опять открылась для него, она снова была готова все поставить на карту. Но Фэй с горечью отдавала себе отчет в том, что до того момента, как она предстанет перед камерой, Рэй даже не подумает делать какие-либо шаги в ее направлении. Если что-нибудь снова окажется не так, если он расстроит ее, она не сможет играть, а фильм был для него важнее всего. Рэй во многих отношениях был романтиком, но ни один режиссер не станет рисковать фильмом ради любовных утех.

И когда они в сумерках подъехали к ее дому, он вежливо пожал ей руку и сказал на прощание:

– В следующий раз мы увидимся у берегов Сардинии.

– Где я стану вечной возлюбленной, – заметила Фэй.

Его лицо хранило непроницаемое выражение, пока он разворачивался и выруливал на шоссе. Потом он уехал.

В маленьком кафе пахло жареной картошкой и пивом. Тара попросила ее о встрече и назвала эту забегаловку, потому что здесь их никто не мог знать. Войдя в дом, Фэй прослушала сообщение Тары: «Я знаю, что завтра вы едете на Каталину, поэтому, если сейчас слишком поздно, не беспокойтесь. Я просто хотела дать знать, что со мной все в порядке. Ни о чем не думайте, плюньте на все».

В кафе было довольно много народу, в основном подростков, и в крайней кабинке она увидела Тару. Сначала не заметила ее, потому что Тара повязала голову шелковой косынкой, наверное, для того, чтобы прикрыть свои новые волосы.