Никогда не поздно стать счастливой

Черное и не черное?

Однажды Йоханна прочитала, что в Викторианскую эпоху существовали определенные правила по соблюдению траура. В зависимости от того, кого потерял человек – супруга, кого-то из родителей, тетю или, что тогда было довольно часто, ребенка, – траур носили от пары месяцев до нескольких лет. Вдовам отводили два с половиной года, и при этом в первый год надо было носить вуаль. Каждый день – в черном. И только последние полгода можно было носить не черное, а одежду темных оттенков: серую или что-то вроде того. Королева Виктория соблюдала траур еще более жестко и к тому же совершенно добровольно. После смерти принца Альберта, любимого мужа, она носила траурные наряды сорок лет, пока сама не умерла.

Для Йоханны этот вариант не подходил. У нее были черные вещи, но очень мало. Она терпеть не могла этот цвет пустоты. Темно-синий заставлял ее глаза светиться, ржаво-коричневый придавал коже золотистый оттенок, а цвет зеленого мха выигрышно подчеркивал каштановые волосы с рыжеватыми бликами. Но черный… он старил ее, накладывал отпечаток скорби. В самый раз для вдовы, но Йоханна скорби не ощущала. Скорее все эти дни она была как в вакууме. И если бы не ее грандиозный проект по генеральной уборке, она бы точно потерялась во времени и пространстве. Перестала бы вовремя есть и спала бы по полдня… Но достаточно тяжелая физическая работа не оставляла места для пустоты, да еще дневник, в котором можно было обратиться к своему прошлому и к себе настоящей.

Правда, пока что генеральная уборка не продвинулась дальше кабинета. Но там она много сделала. Убрала не только книги Рене, но и его сертификаты в рамочках, ознакомилась с содержимым письменного стола и рассортировала папки, чтобы потом внимательно изучить документы в них. Папки она перенесла в гостиную, а картину про охоту отправила на чердак.

Странно, но эту комнату она до сих пор называла кабинетом, а не библиотекой, хотя решила, что здесь будет именно библиотека. Возможно, потому, что присутствие Рене, несмотря на изменения, все равно ощущалось. Ничего, когда она покрасит стены, все изменится. Выберет какой-нибудь радостный цвет, чтобы у комнаты был совершенно иной вид. Может, мятный? Или сиреневый? Но никак не больничный белый, намозоливший глаза.

Поток ее мыслей прервал телефонный звонок. Резкий звук был просто невыносим! Надо будет изменить его или хотя бы выяснить, как это сделать.

Внезапно сердце застучало быстрее. А вдруг это Аника? Йоханна знала, как мало свободного времени у дочери, и на то, чтобы позвонить, у девочки порой не оставалось сил.

– Как твои дела, бедняжка? – проговорил знакомый голос в трубке, но это была не Аника. – Справляешься?

Что за вопрос?

– Ванесса? Дела у меня… как и полагается в сложившихся обстоятельствах, – ответила Йоханна и постаралась при этом не выдать раздражения.

– Я так рада, что ты справляешься! – сказала Ванесса, но нетрудно было догадаться, что она не рассчитывала на такой ответ. – Но если ты захочешь поговорить, то знай, я всегда могу выслушать тебя.

Конечно, не бесплатно. Наверное, она просто ищет себе клиентов. И эта стандартная фраза про «захочешь поговорить»… Ничему другому консультантов не учат?

Прежде чем она, Йоханна, пойдет к психологу, пусть сначала Хелла фон Зиннен[2] канцлером станет, хотелось ответить. Но это было бы слишком невежливо. Ей хотелось отделаться от Ванессы, но вовсе не обидеть ее.

– Очень мило с твоей стороны, дорогая. Приятно знать, что есть человек, к которому можно обратиться, если захочешь выговориться.

– В любое время! И… – Ванесса замешкалась. Казалось, она не готова была закончить разговор без конкретного результата, да к тому же разговор грозил стать слишком коротким. – Могу порекомендовать тебе отличную книжку. Про стадии принятия потери…

– Да, да, да! – Йоханна читала как-то статью на эту тему в одном журнале. Что-то про острое горе, отрицание и гнев, а потом «продолжайте жить». Ей такая книжка не нужна, а уж тем более от Ванессы.

– Знаешь что… Я занесу тебе ее. Ты сегодня вечером дома? – наступала Ванесса.

– О нет, прости. Я уже, так сказать, на низком старте. И вообще…

– Хорошо, я постараюсь тогда в другой раз, как повезет… Или просто заброшу в почтовый ящик.

Ладно, так и быть, пусть Ванесса сделает это, раз уж так хочется. А потом можно будет вернуть книжку обратно почтой. Тоже не очень вежливо, но есть шанс, что Ванесса все поймет правильно.

Йоханна не обманула – она действительно собиралась уходить. Раз уж затеяла перемены, ничто не мешает ей поехать в гипермаркет за краской прямо сейчас. Надо было поторопиться – а вдруг Ванесса сразу отправится к ней?

Она пошла переодеться и почему-то натянула на себя все черное. Это никак не относилось к принятым нормам, к трауру. Что о ней подумают люди, Йоханне было совершенно безразлично. Но вдруг пришла мысль, что в черном она будет защищена. Черное как будто провозглашало всем вокруг: «Соблюдайте дистанцию! Не обращайтесь! Оставьте меня в покое! Я сейчас не в том состоянии!»