Никогда не поздно стать счастливой

Дети так непосредственны… Когда Аника была в том же возрасте, Йоханна постоянно записывала ее смешные высказывания. А позже, когда ее отношения с дочерью стали напряженными, она то и дело перечитывала записи, чтобы подбодрить себя. Частично это помогало. Над фразочками вроде «Хорошо, что пупок не на спине, а то было бы неудобно выковыривать оттуда соринки» можно было посмеяться, но иногда она плакала или смеялась и плакала одновременно, настолько все это цепляло.

– Бабушка сказала, что когда идешь в школу, тогда и начинается серьезная жизнь, – ответила Мия. – «Серьезная жизнь» – это звучит уже по-взрослому. Мне кажется, что по-настоящему взрослой становишься, когда у тебя уже есть грудь. Или когда у тебя много важных дел. Вот поэтому я летом всегда тут, у бабушки и дедушки. У моих родителей много важных дел. А у тебя тоже много дел?

– Да, дела есть, но не слишком много, – ответила Йоханна. – Вот сейчас как раз намечается одно дело. В другой раз я бы с удовольствием предложила тебе какао или лимонад.

– Ах вот почему ты так нарядилась! – Мия осмотрела ее еще раз с головы до ног. – На какао у меня все равно нет времени. За мной родители приехали. Школа уже на носу.

– Точно! – Йоханна хлопнула себя по лбу. Но разве Мия не говорила совсем недавно, что она тут будет еще две недели? Как же быстро течет время! – Я буду скучать по тебе.

– И я по тебе. Но на осенние каникулы я обязательно снова приеду.

Йоханна подумала о том, что, скорее всего, она уже переедет, но предпочла не рассказывать об этом.

– Я желаю тебе всего самого хорошего, – сказала она вместо этого. – И приятного изучения чтения и письма.

Она помахала девочке и взглянула на часы. Почти одиннадцать. В любой момент может подъехать Генри. Если она будет ждать его на улице, это может показаться странным. Как будто она горит желанием поскорее его увидеть.

Нервно расхаживая по коридору туда-сюда, Йоханна снова вспомнила запись в дневнике. Теперь она предпочла бы, чтобы этот дневник и вовсе не нашелся. Ей было стыдно за то, какой тщеславной и поверхностной она была в двадцать лет! И за то, что так надавила на Генри. Она была настолько слепа, что не смогла понять: его цели были куда благороднее, чем ее. Разве стоило ссориться из-за этого? И почему ей было настолько важно, куда Генри захочет пойти работать после окончания университета? Почему она была столь упряма?

И еще те жестокие слова про одиноких домохозяек… Ведь она, сама того не подозревая, описала свою собственную будущую жизнь. Беспощадно.

А Генри остался верен себе. Он хотел помогать людям, именно этим он и занимался сейчас, даже если и не с помощью психотерапии.

Вообще-то забавно, что они встретились спустя столько лет. Может, это знак?

А вдруг он без всяких дневников помнит, как закончились их отношения? Как глупо она себя тогда повела, думая только о карьере. И каков результат? У нее не сложилось вообще никакой карьеры, а он нашел себе работу, которая – это же видно – нравится ему, в которой он сам себе хозяин и стал успешен.

Генри должен ее презирать! Или как минимум чувствовать свой триумф над ней. Если б она знала, она бы точно выбрала себе другого риелтора! Независимо от того, что Генри – профессионал высшего класса

«Мне тебя очень жаль!» – сказал он на прощание. А теперь ему наверняка жаль ее еще больше.

Но как только Генри подъехал, как только Йоханна увидела, что он в отличном расположении духа, она сразу прогнала прочь негативные мысли. Нет, Генри ни в коем случае не испытывает к ней чувство жалости. В нем нет ни капли высокомерия и нет никакого злорадства. Он был внимателен, весел и общителен. Галантно придержал ей дверь, когда она выходила. А когда они пошли по дорожке к машине, она почувствовала себя Грейс Келли. Ну да, Грейс Келли, хотя, конечно, она не такая стройная, как голливудская дива и княгиня Монако, а он – вылитый Кэри Грант…

Машина остановилась в конце квартала у леса.

– Смотри, до этого места ходит городской автобус, – сказал Генри. – Отсюда недалеко до бывшей фермы. Там проведены новые коммуникации. И как раз закончен ремонт в бывшем хлеву для коз. Не смейся, Йо, ты сама удивишься, каким экстравагантным может стать нежилое помещение…

Йоханна чуть не подавилась. Хлев для коз?!

– Ты шутишь?

– Погоди! – усмехнулся Генри.

Ферма действительно находилась поблизости. Парковку окружали тенистые деревья. Дальше дорожка проходила мимо пруда, в котором, крякая, плавало утиное семейство.

– Бывшая конюшня, бывший коровник и бывший хлев для коз… – Генри показывал на симпатичные домики. И правда не догадаешься, что там было раньше.

Он подвел ее к невысокому зданию с окнами в пол и открыл дверь.

– Это… невероятно!

Йоханна с восторгом оглядывалась. Кладка из песчаника показалась ей самобытной и одновременно благородной. И какой интересный контраст с красиво выложенным паркетом! Металлические рамы на окнах были покрашены в голубой цвет. И настоящий камин!

– Много мебели не понадобится, – объяснил Генри. – Тут много встроенных шкафов и полок. И в ванной они есть, и в спальне.