Никогда не сдавайся

— Вот досада. Такая милашка, как ты, заслуживает того, чтобы её выслушали. Если бы ты умоляла меня поговорить, я бы без вопросов с радостью уделил тебе всё моё внимание.

Потом он легонько толкает меня плечом.

Я опираюсь на него, шепча:

— Если бы ты знал всю ситуацию, то, возможно, думал бы по-другому.

— Испытай меня, — отвечает он.

Что такого в алкоголе и раскрытии ваших самых сокровенных секретов? Без понятия, но он говорит мне испытать его. Ну, хорошо, я выкладываю ему всё. Посеревшее выражение на его лице даёт мне знать, что он сожалеет о том, что спросил.

— Господи Иисусе, как он может злиться на тебя? Он должен молить тебя о прощении. Дорогая, он мудак, прости, но он настоящий мудак.

Понятия не имею, как долго он сидел рядом со мной, в баре было довольно пусто, что, скорее всего, и объясняет то, почему он провёл так много времени, околачиваясь возле меня.

— Да, как бы там ни было. Вымаливать моё прощение не было его приоритетом, — говорю я, когда снова пищит мой телефон. Я игнорирую, удаляю и повторяю этот процесс в течение нескольких минут до тех пор, пока он не престаёт пищать. Наконец, я с некоторым облегчением вздыхаю.

Калеб начинает менять мой напиток на воду. Мой сексуальный ковбой-бармен угрожает мне, что либо так, либо я пойду домой вместе с ним. Не уверена, чего он хочет: чтобы я перестала пить или продолжала. Блин, я совершенно не готова отправиться туда. С другой стороны, скорее всего, мне нужно сделать это. Ночь с сексуальным ковбоем может быть как раз тем, что доктор прописал, но глубоко в своём сердце я знаю, что никогда бы этого не сделала. Моим сердцем владеет Миха, всегда владел и всегда будет владеть. Другая причина – я слишком много выпила.

Немного погодя, я прощаюсь с моим сексуальным ковбоем, настояв, что ещё вернусь и встречусь с ним. Лишь так я могла покинуть эти двери одна. Запрыгнув на своё сиденье, я чувствую себя вымотанной и немного трезвой. Вся тяжесть дня обрушивается на меня, и мой телефон снова звонит.

На экране отображается его имя, и это сжимает моё сердце. Я хочу плакать. Как долго я ждала, чтобы именно оно высвечивалось на экране? Чтобы он мне позвонил. Но мне просто хочется, чтобы это происходило при других обстоятельствах. Я понятия не имею, сможет ли он теперь простить меня. Гнев и яд в его голосе вызвали у меня отвращение до такой степени, что я снова почувствовала себя одинокой. После окончательного выхода из темноты я боюсь быть ввергнутой туда обратно. Только на этот раз у меня нет сил бороться с этим.

Я кусаю губу, мои слёзы падают на экран телефона в моих руках. И я ещё раз нажимаю... игнорировать!

Глава 17

Миха

Где, чёрт побери, Эльза? Она игнорирует все мои звонки и сообщения. Моим чёртовым пальцам уже больно печатать. Я безумно беспокоюсь, но я облажался. Я никогда не должен был так вести себя... не с ней. Это было неправильно, и я знаю, что гневом, направленным на неё, причинил ей только больше боли. Знаю, это не оправдывает моё поведение, блин, я знал это и тогда, но я был чертовски зол. Не мог себя контролировать. Я никогда не умел держать язык за зубами, особенно, когда это касалось моей красавицы.

Блин, возвращение девушки, укравшей моё сердце столько лет тому назад, повлияло на меня больше, чем я ожидал. Я годами пытался забыть её и то, что у нас было, повторяя себе то, что вбил в мою голову отец. Я был слишком молод, и у меня было первое настоящее увлечение девушкой. Я бы справился с этим. Чёрт побери!

Она была моей первой. Первой после тех лет, когда я множество раз едва ли не терял это. Скорее всего, именно по этой причине я хранил её в своем сердце. Каждый год после этого и до сих пор это попросту не давало мне забыть о том, что значила для меня Эльза Винтерс.

В первый день в школе эта прекрасная девушка сразу же бросилась мне в глаза. У неё не было большого круга друзей, и для меня это было таким облегчением. Школа кишела пираньями, пытающимися вогнать в меня свои зубы. Чёрт побери, ни у одной из них не было и грамма того, что имела моя красавица. У Эльзы в мизинце было больше шика, чем у всех тех остальных девушек вместе взятых. Она была слишком мила, чтобы понять, каким драгоценным камнем являлась на самом деле.