Никогда не смотри через левое плечо

– Па, – однажды за завтраком сказал Фил, – скажи Лукреции, пусть она ко мне не пристает. Я не маленький. К тому же мне нужна твоя помощь. Твоя и мамина. Давайте сегодня же откроем третий этаж, я хочу посмотреть, что там есть. Мы здесь уже два месяца, а до сих пор не знаем, что там.

Лукрецию усмирять не стали, но третий этаж открыли. Вот так всегда – чего бы Фил ни просил, ему давали лишь половину. На третьем этаже оказалось целых семь комнат, полностью повторяющих расположение комнат на втором этаже, но запущенных и заставленных старинной мебелью. В благоговейном молчании остановившись на пороге, Фил вдохнул умиротворяющий запах пыли, столь приятный всем археологам. И понял, что счастлив.

Он почти переселился наверх, подальше от Лукреции. Чтобы еще больше укрепить свои позиции, он постоянно в ее присутствии начинал заводить разговоры о привидениях, которые толпами бродят по третьему этажу. Лукреция была очень набожной и выросла к тому же в какой-то глухой провинции, где все повально верили в дьявола и всякую нечисть. Такие рассказы доводили ее до истерики, она тут же выпрашивала два свободных часа и мчалась в костел, хотя по предположению Алекс была не католичкой, а сектанткой.

– Пусть она будет кем угодно, – повторял Ленни, – лишь бы справлялась со своими обязанностями.

С обязанностями Лукреция справлялась, поэтому никто не собирался ее увольнять, как бы этого ни желал Фил. Одним словом, теперь он имел на редкость скучного и мелочного врага в лице Лукреции. Жизнь час от часу становилась все богаче на впечатления.

Однажды, копаясь во встроенном шкафу одной из комнат третьего этажа, Фил обнаружил планшетку. Не ту пластиковую поделку, которую можно найти сейчас в любом магазине игрушек, а настоящую старинную планшетку, деревянную полированную доску с гладким указателем в форме сердца, посреди которого зияла квадратная прорезь. Витиеватые буквы были украшены завитушками и петлями. Фил знал, что такое написание называется каллиграфическим. На тот же манер были выведены и два слова в центре – «да» и «нет».

Фил видел десятки фильмов по телевизору, где говорилось, что такие игрушки вредны и опасны. И именно по этой причине он очень обрадовался, когда нашел доску. «Если их продают в магазинах игрушек, то опасного ничего в этом нет, – справедливо рассудил он, – а эта доска – редкость и антиквариат. И если ее до сих пор никто не уничтожил, то она не опасна. Не стала бы бабушка Елизавета сохранять для потомков что-то опасное». Ему даже стало немного обидно, что в фильмах постоянно случается что-то интересное, а вот у него в руках обычная доска, и нет надежды, что она оживет.

Он уложил доску на облезлый пыльный ковер и установил в центре указатель. А потом приложил к нему средние пальцы обеих рук. Ничего не происходило, даже страх в душе не шевельнулся. Он убрал пальцы. Дерево. Фил уже потянулся за какой-то шкатулкой, как вдруг указатель дернулся и пополз по доске. Мальчик вздрогнул от неожиданности, но тут же подумал, что, наверное, в доску вмонтирован магнит, и стал с интересом наблюдать за передвижениями указателя.

– Д-а-в-а-й п-о-г-о-в-о-р-и-м, – предложила доска.

– Давай, – согласился он, понимая, что глупо беседовать со старинной игрушкой.

– Я ангел, – сообщила доска, – я могу многое.

Фил усмехнулся. Обычно такие вещи именовали себя дьяволами, так было во всех фильмах. Или на крайний случай, чьими-то душами. Каких-то убийц или убитых. Вроде бы и те и другие становились после смерти привидениями.

– А что ты можешь? – на всякий случай поинтересовался мальчик.

– Я могу уничтожить всех твоих врагов.

Фил задумался. Особых врагов у него не было. Только Лукреция. Но называть ее гордым словом «враг», означало не уважать себя. Нет-нет, среди родственников и знакомых Фила уничтожать было некого.

– Спасибо, – ответил он, – как только понадобится, я обязательно к тебе обращусь.

Если бы он только знал, что обратиться к ней придется уже на следующий день.

Вечером родители собрались в театр. В последнее время они не пропускали ни одной премьеры, словно собирались наверстать все упущенное в течение жизни. И естественно, Фила оставили на попечении Лукреции, которая сразу же начала преследовать его по всему дому с вопящей Магги на руках. Создавалось впечатление, что хождение за Филиппом Карми было основной потребностью ее жизни. Лукреции казалось, что мальчик неправильно воспитан, что вместо компьютерных игр он должен молиться и спасать душу.

В тот вечер она начала с креста. Вытащив из-за пазухи золотой крестик, она долго объясняла Филу, что защищена от любых проявлений зла, тогда как он, наоборот, всем этим проявлениям открыт.

– Вот придет Сатана и утащит тебя в ад, – страшным голосом говорила Лукреция. – Утащит, и никто уже тебя не найдет. Вот посмотри, как выглядит ад, – она вытащила из кармана специально приготовленную для Фила картинку с горящими в языках пламени грешниками. – Видишь? И ты окажешься там же, если не примешь Бога.

– Отстань, – проронил Фил. – Тебе что, делать нечего?