Никогда не теряйте мужества (ЛП)

Джек Макдевитт

Никогда не теряйте мужества

Едва они засыпали могилу, начался дождь.

Квейт склонил голову и скороговоркой произнес традиционные слова прощания. Чака посмотрела на доску с именем Флорджиана, датами рождения и смерти и надписью "Вдали от дома".

Флорджиан не особенно нравился ей. Этот эгоист вечно ныл, жаловался и считал себя умнее всех. Но все-таки на него можно было рассчитывать, а теперь их осталось только двое.

Квейт взглянул на нее и кивнул. Пора и ей попрощаться. Она радовалась, что все позади. Этого недоумка угораздило свалиться с развалин и разбить голову, и целых четыре дня они мало чем могли облегчить его страдания. Так нелепо и бессмысленно погибнуть.

— Флорджиан, нам будет тебя не хватать, — произнесла она, чем и ограничилась, потому что так и думала на самом деле, да к тому же дождь явно усиливался.

Они направились к лошадям. Квейт приторочил лопату позади седла и так неуклюже взгромоздился на лошадь, что Чака, как обычно, подивилась, почему Быстроног не сбросил его.

Она стояла, глядя на Квейта.

— Что-то не так? — Он утерся ладонью. Шляпа низко нахлобучена на лоб. Вода струями стекает с полей шляпы на плечи.

— Самое время бросить все, — сказала Чака. — И вернуться домой. Пока можно.

Прогремел гром. Сумерки сгущались.

— Не самое подходящее время спорить об этом.

Квейт ждал, пока она сядет на лошадь. Дождь бил струями по рыхлой земле, хлестал по веткам деревьев.

Она обернулась и бросила последний взгляд на могилу. Вот и остался Флорджиан среди развалин, холмов и лесных зарослей. Она вдруг подумала, что такая могила ему бы, пожалуй, понравилась. Ему нравилось все старинное. Она поплотнее застегнула куртку и вскочила в седло. Квейт тут же рысью тронулся с места.

Они похоронили Флорджиана на самом высоком из окрестных холмов. Теперь они пробирались по гребню холма между разрушенными бетонными каркасами, окаменевшими бревнами и проржавевшим металлом — обломками былого мира, медленно поглощаемыми землей. Время наложило на развалины благородный отпечаток: земля и растительность окружили весь этот мусор и прикрыли его, сглаживая острые края. Когда-нибудь, подумала она, от этих руин не останется ничего, и кто бы сюда ни забрел, он даже не заподозрит об их существовании.

Квейт сгорбился под дождем, натянув шляпу на самые глаза и упираясь правой рукой в круп лошади. Он выглядел таким изнуренным, усталым и сломленным, что Чака впервые поняла, что он уже сдался. Он просто ждет, чтобы кто-нибудь взял на себя ответственность и возвестил о неудаче.

Они спустились с холма и теперь продвигались по узкой тропе между бетонными блоками.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил он.

Чака чувствовала себя хорошо. Чувствовала себя напуганной. Утомленной. Чувствовала себя ответственной за то, что предстоит сообщить матерям и вдовам по возвращении домой. Когда-то они отправились в путь вшестером.

— Все хорошо, — сказала она.

Они добрались до своего убежища, темного грога, обрамленного известняком и скрытого зарослями папоротника. Уходя, они не загасили костер, и теперь там было тепло и уютно. Они спешились и завели внутрь лошадей.

Квейт подбросил в огонь пару поленьев.

— Ну и холодище, — сказал он.

В небе сверкнула молния.

Они поставили чайник на раскаленный камень, покормили и напоили лошадей, переоделись в сухое и уселись возле костра. Надолго замолчали. Чака сидела, закутавшись одеяло, наслаждаясь теплом. Квейт внес несколько записей в журнал, уточняя местоположение могилы Флорджиана, чтобы будущие путешественники, если таковые объявятся, смогли ее найти. Потом вздохнул и взглянул — не на Чаку, а в пространство.

— Ты действительно считаешь, что нам следует вернуться?

— Думаю, да. По-моему, мы хлебнули достаточно. Пора домой.

Он кивнул:

— Но мне жаль вот так все бросить.

— Мне тоже. Но все же пора.

Трудно представить, что собой представлял этот грот прежде. Не пещера — стены явно рукотворные. Краски, какими бы они ни были изначально, полностью выцвели. Теперь стены были серыми, все в пятнах и переходили в высокий сводчатый потолок. По ним разбегались какие-то косые линии, возможно, остатки былого орнамента. Это был просторный грот, побольше, чем зал заседаний на сотню человек, и уходил глубоко внутрь холма.

По возможности она избегала развалин. Но это не всегда удавалось, потому что руины были всюду. А в руинах водилась всякая гадость. И сами постройки таили опасность, что испытал на себе Флорджиан. Сплошные ловушки и засады, вот что такое развалины, как она говорила. По правде сказать, она в свое время наслушалась всяких россказней о привидениях и духах, обитающих среди развалин. Не то чтобы она испытывала суеверный страх и уж ни за что не призналась бы в этом Квейту, но береженого бог бережет.

Они наткнулись на этот грот несколько часов спустя после падения Флорджиана и забрались сюда, радуясь хоть какому-то укрытию. Но теперь ей не терпелось убраться отсюда.

Гром сотрясал стены, и доносился мерный шум дождя. Было еще сравнительно не поздно, но сумрачно.

— Чай, наверно, готов, — сказала Чака.

Квейт покачал головой: