Никогда не улыбайся незнакомцам

Она знала, что даже если бы ее отец был все еще жив, он не смог бы многого сделать. Он совсем не походил на какого-нибудь детектива или охотника за головами. Ее отец был книжным червем, профессором колледжа. Хрупкий, нежный мужчина. Но это не помешало ей снова увидеть его лицо, почувствовать, как его тонкие руки обнимают ее за плечи, пытаясь успокоить.

Хейли обхватила колени руками и посмотрела на мусор на обочине грунтовой дороги, ведущей к кладбищу. Пивные банки, брошенные рыболовные снасти, обертки от гамбургеров. Колючая проволока, которая должна прикрывать кладбище, местами была ослаблена и накренилась, едва ли служа защитой от чего-либо.

Ни одно из надгробий не было таким красивым, как у ее папы или бабушки. У некоторых мертвых были только метки. Простые номерные знаки, содержащие имя умершего, даты рождения и смерти. Где-то надгробиями служили просто камни, некоторые странной формы, некоторые зазубренные. Она заметила, что шезлонг упал поперек одного из них, на котором четкими, заостренными буквами было написано «Мама».

Она подумала о своей собственной матери.

— Мама все еще в плохой форме. Она даже не встает с постели, — прошептала Хейли. — Я не думаю, что она хочет жить без тебя.

Она попыталась отогнать ужасную мысль, которая приходила к ней снова и снова последние несколько месяцев после несчастного случая. Жаль, что в ту ночь не умерла ее мать, а не отец. Помимо Тиффани, отец и Нана были ее лучшими друзьями. И во многих отношениях она была гораздо ближе к ним.

В то время как Бекки была привязана к матери, больше всего Хейли любила папу. Они могли говорить, о чем угодно, и часто это делали. И еще Хейли знала, если бы умерла мама, ее отец не бросил бы их, как бросила она. Он был бы сильным, даже если только ради своих девочек. Его принцесс.

В нескольких футах от нее хрустнула ветка. Хейли отпустила колени. Чувствуя, как напряглось ее тело, она вгляделась в лес, сжав одуванчик без лепестков между двумя пальцами.

— Кто здесь?

Хрустнула еще одна ветка.

У нее перехватило дыхание. Она присела на корточки и твердо уперлась ногами в землю, готовая бежать.

Через ужасающее мгновение она услышала знакомый женский голос.

— Прости. Это всего лишь я.

Хейли увидела, как из-под кустов показалась рука, а затем голова. В тусклом свете ей потребовалась секунда, чтобы понять, что это Эрика Дюваль.

— Привет, — сказала Эрика, нервно отряхивая футболку. — Прости. Я не знала, что здесь кто-то есть.

Она повернулась, чтобы уйти.

— Нет, не уходи, — крикнула Хейли. — Ты можешь остаться. — Она перебралась на другую сторону могилы и села.

Эрика несколько секунд стояла неподвижно, как будто пыталась что-то решить. Наконец, она подошла к Хейли и поставила свой рюкзак на землю.

— Есть новости?

Хейли покачала головой.

— Нет. Ни одной.

Эрика порылась в рюкзаке и достала бутылку вина. Она открутила крышку и сделала глоток.

— Ветер меняется, — пробормотала она, протягивая бутылку Хейли, но не встречаясь с ней взглядом. —Надвигается буря.

Хейли изучила бутылку, прежде чем неохотно принять ее. Она пила только один раз за всю свою жизнь, но задавалась вопросом, сможет ли алкоголь, на один крошечный миг, помочь ей забыться. Она сделала глоток горьковато-сладкой жидкости... поморщилась и вернула бутылку обратно.

— Ты навещаешь его каждый день? — спросила Эрика, глядя на другую сторону могилы. С той стороны, где лежал отец Хейли.

Хейли обхватила себя руками, чтобы не замерзнуть. На кладбище всегда казалось прохладнее, чем в остальном городе.

— Почти каждый день.

— Я видела тебя здесь раньше, — призналась Эрика. —Но решила, что тебе нужно побыть одной, поэтому ушла.

Хейли смотрела, как она допивает вино, и размышляла как часто ее разговоры подслушивали.

— Почему ты приходишь сюда?

— Здесь другая энергия, — сказала Эрика, возвращая ей бутылку.

Хейли сделала большой глоток вина и поморщилась от его крепости. Она удивлялась, что после всех этих лет действительно сидела напротив Эрики Дюваль и вела настоящий разговор. Из всех людей, которых когда-либо знала, она не могла придумать никого, кто бы ее так очаровал. В девушке было какое-то темное чувство таинственности, которым не обладал никто из ее знакомых. Хотя она была едва пяти футов ростом и худой, как жердь, она все равно обладала определенной стойкостью. Не притворная твердость, которую пытались излучать многие девочки-подростки, а настоящая.

Ветер переменился, и Хейли сморщила нос. В воздухе стоял неприятный мускусный запах.

— Я чую скунса.

— Да, на Харперс-роуд валяется мертвый, — сказала Эрика, указывая на грунтовую дорогу справа от них, вынимая ноги из шлепанцев и потирая их о траву. — Лежал, задрав ноги в воздух. Его черные глаза-бусинки уставились в небо, в поисках Бога. Не то чтобы он действительно существовал, конечно.

По тому, как девушка невнятно произносила слова, Хейли поняла, что Эрика пьяна. Она посмотрела на свои босые ноги.

— Ты не боишься ходить здесь босиком?