Никогда не умирай дважды

Некромант с отвращением вытер рукой вкус ее губ и телепортировался прочь.

* * *

— Прошлой ночью мне приснился сон о шелке и прекрасных мехах, — промурлыкал Хаген Вендемарский, выходя из парадной лестницы Настронда и входя в развалины третьего уровня со щитом и булавой в руках. — О подушке, такой глубокой и мягкой, о покое без помех.

— Заткнись, Хаген! — раздался голос Герцога, который ждал его в каменном зале над городом. Линнорм Демилич стоял на страже у входа в Настронд, свернувшись клубком, как змея. — Ты глухой!

— Эй, я пытаюсь стать бардом, — пошутил Хаген, хотя должен был признать, что песни Лауфи звучат гораздо лучше. — Разве вы не должны патрулировать руины?

— Да, — ответил зомби, указывая подбородком на Линнорма Демилича. — Я проверяю эту штуку.

Тай развернул Немертвого дракона на перекрестке между руинами и Настрондом, приковав его к стеле с печатью черной призрачной цепью. В то время как существо было теоретически неразумным, часть его злобы осталась, заставляя его убивать живых. Его рвение в попытке убить принцессу даже угрожало их большой сцене несколько недель назад.

И все же, после того как некроманту удалось "починить" его и забрать Настронда, существо стало жутко спокойным. Он не сопротивлялся цепям, ни на кого не нападал; с тех пор он даже не издал ни звука. Если бы не сосредоточенность в его взгляде, Хаген мог бы поклясться, что он впал в спячку.

Тем не менее, это был довольно впечатляющий страж. Он легко доставал до потолка, и в комнате оставалось мало места для незваных гостей, чтобы уклониться от его дыхания.

— Я ему не доверяю, — сказал Дюк.

— Он сильный, но как-то не по себе.

— И все же лучше, чем големы внизу, — ответил Хаген.

— Я все еще не могу поверить, что они выше меня.

— Сколько их у тебя? — с любопытством спросил зомби. — Я кое-что заработал во время последних рейдов.

— Пятьдесят два, включая мои десять расовых уровней [Дуллахана].” Он тоже почти закончил свой класс [Темного рыцаря], и ему оставалось пройти всего пять уровней.

— На два уровня больше, чем у меня, — проворчал Герцог.

— В отличие от тебя, я умру, если мой HP упадет до 0, - ответил безголовый рыцарь. — У меня не осталось головы, которую можно было бы раздавить.

На самом деле, у него вообще не осталось костей, его " броня’ теперь была его телом. Поначалу отсутствие физических ощущений отталкивало, но Хаген стал получать удовольствие от отсутствия усталости. Нежить дала ему внутренний фокус, которого у него никогда не было в жизни.

— Но одно из ваших расовых умений не дает вам ужасного зловония.

[Повелителю зомби] пришлось покрыть его духами, к своему стыду. — Другое умение доставляет мне удовольствие, только если я ем свежие мозги. К счастью, я все еще испытываю трепет боя.

— Ты мог бы почитать или найти себе хобби, — сказал Хаген. — Я собрал группу для боулинга с гоблинами. Я думаю, что крысы тоже заинтересованы, хотя мы все еще выясняем логистику.

— Я человек плоти, а не разума, — ответил зомби. — Думаю, Я был таким, еще до моего превращения.

— Так ты когда-нибудь… — Хаген поплелся следом. — Ты же знаешь…

— Когда-нибудь что?

— Питался мозгами?

Зомби посмотрел на него с явным презрением. — Как ты вообще можешь спрашивать меня об этом?”

— И ты это делал? — С любопытством спросил Хаген. По его словам, на вкус они напоминали шпинат.

— Нет, не делал! Это было бы каннибализмом! Может быть, у меня и нет всех воспоминаний о прежней жизни, но я все еще помню манеры поведения за столом.

— Ах, да. Жизнь. — Как много ты помнишь?”

— Такое чувство, что… как воспоминания о сне. Я помню короткие мгновения, но не всю дорогу.

— Какие моменты? Хаген толкнул. Хотя он живо помнил большую часть своей жизни, у него были особые обстоятельства, а именно источник его сил [Темного рыцаря].

— Большой пир с большим количеством гостей, — сказал Герцог. — Мой клан, я полагаю, с тех времен, когда я был ярлом. От воспоминаний о чучеле кабана у меня до сих пор учащается пульс. Как и дуэль с другим человеком, когда мой клинок отправил в полет его собственный. Смерть я тоже хорошо помню. Эта гниль, поселившаяся в моих легких, это отчаяние, когда я умирал, моля богов, любого Бога, спасти меня. Я никогда не молился так усердно, как на смертном одре.

— Может быть, поэтому ты и отправился в Хельхейм.

— Я тоже так думаю. Но я не верю, что когда-либо ненавидел живых до мучений Хельхейма. Смерть сделала меня тем, кто я есть сегодня, а не жизнь.

— Как тебе не стыдно, — ответил Хаген, совершивший больше преступлений, чем все немертвые во всем подземелье вместе взятые, и не жалеющий ни чем. Среди людей, приговоренных к Хельхейму, он, возможно, был одним из немногих, кто действительно получил по заслугам.

— Почему ты здесь? — спросил зомби у своей элиты. — С уходом нашего хозяина ты отвечаешь за оборону Настронда.

— Я потерял один из своих трофеев и ищу его, — признался Хаген. [Священное Оружие].