Никогда не влюбляйся в повесу

Двумя часами позже, после многочисленных объятий, поцелуев и благословений, Камилла, вся дрожа, сидела в карете Ротуэлла. Высунувшись в окно, она махала на прощание своим новообретенным родственникам — Ксантии и графине, такой доброй, такой благородной, что у Камиллы не хватало слов, чтобы выразить, как она благодарна ей за все. Несмотря на то что было не по сезону прохладно, леди Шарп стояла на крыльце, провожая взглядом карету с новобрачными. Но вот лошади тронулись и с места и пошли легкой рысью. Итак, подумала Камилла, то время, когда она могла чувствовать себя в относительной безопасности, истекло.

— Ну, Камилла, — своим низким, звучным голосом объявил ее супруг, — похоже, нам все-таки это удалось.

Камилла прерывисто вздохнула.

— Да, нам это удалось, — эхом повторила она, мысленно моля Бога о том, чтобы ни один из них никогда не пожалел об этом.

К тому времени, как они добрались до особняка на Беркли-сквер, над Лондоном начали понемногу сгущаться сумерки. Холодало, в промозглом воздухе ощутимо чувствовался горьковатый металлический запах угля, которым отапливались дома и кофейни в столице. Новобрачные вошли в полутемный холл, где их приветствовал тот же самый темнокожий дворецкий, которого Камилла увидела из окна кареты еще накануне.

Ротуэлл познакомил их, назвав темнокожего слугу Трэммелом. Внутри полупустого холла витали ароматы каких-то неизвестных Камилле пряностей. Единственным украшением холла был чудесный персидский ковер, темно-красный с золотым орнаментом, который закрывал пол до самого подножия лестницы. Дворецкий, склонившись в почтительном поклоне, тепло приветствовал Камиллу, после чего, распахнув дверь, пригласил ее в огромную, но такую же полупустую гостиную.

— Учитывая, какой стоит холод, — проговорил он, — думаю, миледи не откажется выпить чашечку горячего чаю?

— Или чего-нибудь покрепче, может быть? — предложил Ротуэлл. — Уверяю вас. Трэммел, моя молодая жена — крепкий орешек. И не чурается крепких напитков. Насколько мне помнится, вы предпочитаете кларет, не так ли?

— Мерси, — кивнула Камилла, несколько удивленная тем, что он запомнил — точнее, вообще заметил, — что именно она пьет. — Я действительно продрогла. Так что красное вино — как раз то, что надо.

В камине уже горел огонь, но как только глаза Камиллы привыкли к свету, она заметила, что на диване что-то зашевелилось — пушистый черно-белый клубок мягко шлепнулся на пол и подкатился к ногам дворецкого. Остановившись возле Трэммела, крохотное существо задрало голову и с самым жизнерадостным видом высунуло язык.

— Проклятие, это еще что такое?! — оцепенев, рявкнул Ротуэлл.

— Какая прелесть! — ахнула Камилла, мигом позабыв все свои страхи. — Это что — кот?

— Это собака, миледи, — учтиво поправил дворецкий. — Мне говорили, эта порода называется азиатский спаниель. Его зовут Чин-Чин.

— Как это… собака?! — Ротуэлл с сомнением воззрился на непонятного вида существо. — Черта с два! Крысы у нас в саду и то вдвое больше. И вообще — что он тут делает?

Трэммел вытянулся в струнку и сразу как будто стал выше ростом.

— Вы же сами, сэр, велели раздобыть какую-то собаку, — объяснил он, пока Камилла с Ротуэллом устраивались на диване перед камином. — Вчера вечером, если не ошибаюсь.

— Дьявольщина! — с чувством буркнул Ротуэлл. Опустившись на диван, он слегка поморщился, точно от боли.

Чин- Чин, вспрыгнув на кушетку возле дивана, где сидел Ротуэлл, положил узкую мордочку на передние лапы и радостно завилял хвостом.

Камилла потянулась погладить его.

— Бонжур, Чин-Чин, — ласково проворковала она. — Какой же ты маленький!

— Где вы его откопали, дьявол вас побери?! — брюзгливо поинтересовался Ротуэлл — Впрочем, не важно. Надеюсь, к завтрашнему утру его уже здесь не будет.

— Увы, милорд, Чин-Чину, бедняжке, некуда идти, — с самым похоронным видом сообщил Трэммел. — Лорд Твидейл, наш сосед, невзлюбил бедного малыша и приказал леди Твидейл вышвырнуть его вон. Сказал, что лучше уж заведет себе бульдога.

— Бог мой! — возмутилась Камилла. Подхватив песика на руки, она ласково почесывала ему подбородок. — Какая жестокость! Как же можно выгонять на улицу беспомощное животное?!

В этот момент появился лакей, державший в руках серебряный поднос, на котором красовался хрустальный графин, наполненный рубиново-красным вином, и два изящных бокала. Словно оскорбившись тем, что о нем забыли, песик спрыгнул с колен Камиллы и одним махом взлетел на диван, где с удобством устроился барон. Покрутившись, он вспрыгнул на колени к Ротуэллу, прижался к нему и удовлетворенно вздохнул, всем своим видом давая понять, что выбрал себе хозяина. Судя по всему, Чин-Чин был совершенно доволен и твердо намеревался выбросить из головы трусливо предавших его прежних хозяев.

Камилла, переглянувшись с дворецким, подавила улыбку и налила себе вина.