Никогда не влюбляйся в повесу

Малышка так невероятно хороша собой. И так полна жизни. Настоящий, живой человек, с собственной волей и желаниями — воплощенная надежда, свет, невинность, словом, в Камилле было все то, чего сам Ротуэлл никогда не знал. И вот теперь эта удивительная… эта прекрасная женщина… Господи спаси и помилуй, еще немного, и он превратится в тряпку, ужаснулся Ротуэлл.

Он внезапно поймал себя на мысли, что неплохо было бы заняться с Камиллой любовью — конечно, не теряя при этом головы.

Впрочем, времени на размышления уже не было — повернувшись к ней, барон наткнулся на взгляд Камиллы. Широко распахнув глаза, она с тревогой вглядывалась в его лицо — как будто искала в нем что-то и не находила.

— Доброе утро, — пробормотал Ротуэлл. Ни один из них не понял, как это произошло, но в следующее мгновение Камилла оказалась уже в его объятиях. С трудом разомкнув руки, он опрокинул Камиллу на спину и рухнул сверху. Он не был ни груб, ни холоден с ней — нет, Ротуэлл поклялся, что никогда не позволит себе этого. Оказавшись сейчас в ней, он старался держать свои чувства в узде, но… ему это стоило немалых усилий, в особенности когда она извивалась под ним, в минуты наивысшего наслаждения снова и снова выкрикивая его имя.

Спустя какое-то время, когда он благополучно завершил начатое и обессиленная Камилла вытянулась рядом с ним на постели, у Ротуэлла вдруг непонятно по какой причине испортилось настроение. Почему? Он сам не знал.

Наверное, Камилла почувствовала, что что-то не так.

— Ротуэлл? — Ее теплая рука легла ему на грудь.

С мрачным видом он отшвырнул в сторону одеяло и сел, подперев руками голову.

И тут же пожалел, что не позаботился натянуть на себя рубашку. Даже не оборачиваясь, он чувствовал у себя на спине ее взгляд. Камилла тихонько ахнула. Он готов был поклясться, что ей до смерти хочется задать ему какой-то вопрос. И когда ее рука, коснувшись его спины, осторожно погладила шрамы, паутиной покрывавшие его плечи, он даже не вздрогнул.

— Ротуэлл? — снова окликнула она. Голос Камиллы дрожал.

Боже милостивый! Только не сейчас, взмолился он про себя. Тяжело вздохнув, он повернулся к ней.

— Что? — спросил он.

Она смущенно поерзала, в темных глазах Камиллы он заметил тревогу.

— С тобой все в порядке?

— Да, вполне, — буркнул он.

Она снова оглядела его с ног до головы — Ротуэлл мог бы поклясться, что слышит, как мысли вихрем кружатся у нее в голове.

— Твоя… твоя спина… — наконец выдохнула она. — Эти шрамы… Боже, я и не догадывалась…

Ротуэлл почувствовал, как его губы скривились в горестной усмешке.

— У меня была довольно бурная молодость, — процедил он. — «Пожалеешь розгу — испортишь ребенка». Слышала такую поговорку?

Она молча смотрела на него — но в глазах ее Ротуэлл прочел жалость.

— Мне кажется, это были не розги, — прошептала она, осторожно проведя рукой у него по спине.

— Нет. Вернее, не только — мой дядюшка имел обыкновение лупцевать меня всем, что попадалось под руку. Палкой, хлыстом для верховой езды, тростью. Он был горячим сторонником подобных методов воспитания.

— Как ты можешь так спокойно об этом говорить?! — ужаснулась Камилла.

Вскочив с постели, Ротуэлл принялся нетерпеливо собирать разбросанную по всей комнате одежду. Пес, соблаговолив выбраться из своего теплого гнездышка, подошел поприветствовать его.

— Я тут ни при чем, дорогой, — пробормотал Ротуэлл, наклоняясь к псу. — Такая уж была у него философия — так он обращался с каждым, кто имел несчастье оказаться у него на пути.

Камилла молча смотрела, как он, ее муж, одевается, гадая, что она такого сказала, что привело его в раздражение. Облачившись наконец в брюки, Ротуэлл обернулся. Сегодня он казался ей совсем другим — не таким, как вчера. Чужим.

— Мы с Нэшем и Уорнемом собирались нынче утром заглянуть на «Таттерсоллз», — буркнул он, с недовольным видом проведя рукой по подбородку, где уже успела пробиться щетина. — Скажи Трэммелу, чтобы он представил тебя прислуге.

— Хорошо, — пробормотала Камилла, стараясь не выдать охватившего ее разочарования.

Наклонившись, Ротуэлл подхватил пса и швырнул его на постель.

— Найди кого-нибудь, кто бы позаботился о нем, хорошо? — буркнул он. Это было сказано не то чтобы грубо — просто равнодушно. — Ну… я хотел сказать — с ним ведь нужно гулять, кормить его, и все такое.

— Да. Конечно, непременно. — Спрятав обиду, Камилла откинула одеяло и встала с постели. Подобрав ночную сорочку, она натянула ее на себя, набросила пеньюар и подошла к окну. — Когда тебя ждать домой? — как можно равнодушнее бросила она.

— Не знаю, — так же бесстрастно обронил он. — Я привык возвращаться поздно. А теперь, если не возражаешь, я позвоню, чтобы принесли горячую воду.

Пожав плечами, Камилла направилась к себе. Хочет вести себя так? Ради Бога, это его дело. Она уже взялась за ручку двери, когда что-то заставило ее обернуться. Явившийся на зов Трэммел что-то вполголоса обсуждал с хозяином. Бросив на них вороватый взгляд, Камилла подошла к ванне, подняла висевшее сбоку маленькое полотенце и поднесла его к глазам. И у нее перехватило дыхание.