Никогда не забудем!

Настало лето 1944 года. Люди всё чаще и чаще говорили, что наша армия наступает и скоро займет Добруж. Через некоторое время стала слышна артиллерийская канонада. Мы бросились в лес. И вот, наконец, по лесу разнеслась радостная весть: «Наши пришли!» Мы вернулись в город. Всюду на улицах были советские бойцы. Я подбежала к ним и спросила, скоро ли кончится война.

— Для тебя война уже кончилась, — ответили они и засмеялись.

Тут я вспомнила про знамя. Очень захотелось показать его всем. Я помчалась домой и сказала об этом папе.

— Подожди немного. Я сделаю древко, — ответил он.

Папа сделал древко, покрасил его красной краской и прикрепил к нему знамя. Я взяла знамя и вместе с папой пошла в райком партии.

«Вот и дождались, когда тебя не надо прятать!» — подумала я.

Люди смотрели и удивлялись, откуда у меня знамя.

В райкоме вошли к секретарю Николаю Степановичу Клюеву. Я первой, папа за мной.

— Что скажете? — спросил товарищ Клюев.

— Принесла пионерское знамя, которое я прятала и берегла всю войну, — ответила я.

^{— Пионерское знамя, которое я прятала и берегла всю войну, — ответила я.}

Секретарь взял знамя и ласково сказал:

— Спасибо, Маня! Ты настоящая пионерка.

Маня Галафеева, 1932 года рождения.

Город Добруж.

МОЯ ПОМОЩЬ

В одну из весенних ночей в окно кто-то тихо постучал.

Мать подошла к окну и вполголоса спросила:

— Кто там?

Со двора донесся приглушенный голос:

— Мама, открой…

Мама вышла в сени. За нею поспешил и я. Звякнул крюк, раскрылись двери и через порог переступил мой брат, партизан. Мама бросилась ему на шею. Брат поцеловал ее, меня и говорит:

— Войдем в хату.

В хате он поцеловал меньшего брата, сестричек. Потом присел около стола, начал расспрашивать про здоровье, жизнь, хозяйство. Мама рассказала.

— А как ты поживаешь? — спросила она.

— Как видишь, живой, здоровый, — весело сказал брат, гладя меня по голове. Потом сказал мне:

— Сходи утром к коменданту, как будто тебе надо купить сигарет. Постарайся узнать о немцах, которые приехали вчера: сколько их, на чем приехали, во что одеты, какие у них знаки различия, какие знаки на машинах. Обо всем этом расскажешь. После обеда придешь на «пожарище» (название участка леса) у «белой дороги». Тебя я встречу там… Запомни: как подойдешь к лесу, запевай:

Выходила на берег Катюша…

Это на случай, если встречать буду не я, а кто-нибудь из наших партизан. Он тебя спросит: «Груши есть?». Ты ответишь: «Есть». Такому человеку можешь рассказать всё. Понял?

— Понял, — ответил я.

— Вот так будешь помогать нам.

— А винтовку мне дадите?

— Дадим, как возьмем в отряд. Если будешь доставлять точные известия, то возьмем скоро.

Утром я оделся, взял пять яичек, вышел из хаты. Иду и думаю, как про всё узнать. Меня охватывает страх, но я стараюсь отогнать его. За спиной слышу чьи-то шаги. Оглядываюсь. Меня догоняет знакомый мальчик Володя.

— Шура, ты идешь к коменданту на работу? — спрашивает он.

— Нет. Купить сигарет…

Приближаемся к немецкому посту. На меня смотрит немец и, кажется, вот-вот скажет: «Куда идешь? Партизаны послали?»

Но он кричит другое:

— Сигареты! Сахарин! Яйка никс?[11]

— Никс, — отвечаю я.

— Шура, ты же идешь покупать сигареты, — шепчет Володя.

— Этот обманет, — отвечаю я. — Выменяю в комендатуре.

Ступаю смелее и сам себе мысленно говорю:

«Разве они могут подумать, что иду в разведку? Таких, как я, тут много».

Те, что пришли раньше нас, пилят и колют дрова. Больше никого вокруг не видно. И нет никаких машин. Комендатура, большой двухэтажный дом. Поднимаюсь по ступенькам наверх. Навстречу мне выскакивает немец, хватает меня за плечо и кричит:

— Гольц! Гольц![12]

Вместе с немцем возвращаюсь к дровам. Ну, думаю, теперь-то я попаду в комнаты! Набрали дров и понесли. Но не в комнаты, а на кухню. На дворе тепло и в комнатах не топят. Не везет. Иду назад, задерживаюсь и захожу в первые двери. Попадаю в офицерскую комнату. Офицеров было двое. Достаю три яйца и прошу сигарет. Один берет яйца и дает мне сигарету, второй показывает, чтобы я чистил сапоги. Я рад тому, что могу задержаться.

Первый встал, оделся, нацепил на шею какую-то бляшку с орлом. Раньше я таких не видел. Наверно, это и есть те, которые вчера приехали.

Почистив сапоги, я вышел и отправился в конюшню. Там встретил ребят, которые ходили сюда каждый день. Начал разговаривать с Володей. От него я узнал, что в комендатуру приехала полевая жандармерия, а часть, которая стояла здесь, уезжает.

Таким образом, через некоторое время я уже знал, что в гарнизоне есть два поста и одна наблюдательная вышка, что немцев сто человек, два станковых пулемета и десять ручных, что у жандармерии автоматы, их пятнадцать человек, — все эти сведения я передал партизанам.

Однажды я с меньшим братом и сестренками завтракал, а мама готовила корове пойло. Окончив работу, она помыла руки и говорит:

— Помоги снести корове.