Никогда не заводи подруг

– Так вот я рассказываю. Ты дашь мне сказать, Серафима? – сердито спросила Прасковья, глядя на подругу. Серафима отвернулась, обидевшись на подругу, а мы с Маратом демонстративно вздохнули. – Так вот. Звала я его, звала, котлетки-то стынут. Только нажарила. А он все сидит там себе. У меня ведь, кроме котика-то моего, нет никого, – вздохнула Прасковья, а я про себя улыбнулась. Никогда бы не подумала, что кота можно назвать человеческим именем.

– И что? Кого-то заметили? – поторопил Марат.

– Заметила, – кивнула старушенция. – Я, значит, плюнула и к подъезду пошла. И Эдику кулак показала, сиди, мол, окаянный дальше на своем дереве. Как вижу, мимо меня паренек в подъезд шасть, да так быстро, что лица-то я и не рассмотрела. Да и зачем оно мне? Ну, я поднялась пока, ноги-то больные…

– Сколько я тебе говорила: сходи ты к хирургу нашему, так нет. Все зельем своим лечишься, – вновь встряла Серафима. Марат понял, что разговор предстоит долгий, поэтому опустился на корточки в метре от старушек и закурил. Я присела на край лавки и печально уставилась на Дембовского. Он недовольно поморщился.

– А что хирург мне сделает? Ходила я. Выписал мне таблеток, а я как в аптеку зашла, так решила, что уж лучше на кладбище. Дешевле выйдет.

– Типун тебе, – замахала руками Серафима.

– Вы зашли в подъезд… – подала я голос. Марат послал мне благодарный взгляд.

– Захожу я, значит, а квартира моя как раз рядом с Титовым. Он этому парню двери-то открыл и сказал так грубо: «Входи!» Дверь и закрылась. А у меня ноги больные. Я решила отдышаться, – я поняла, что старуха решила подслушать чужой разговор. Что ей стоило пройти метр до своей квартиры и поудобней устроить свои больные ноги на диване? Но свои мысли я оставила при себе. – И слышу я, значит, Андрюшка-то наш на этого и говорит так зло: «Принес, мол?» А чего принес, откуда ж мне знать? Ну, тот ему: «Принес». А Андрюшка и говорит: «Я про тебя все знаю и в полицию утром пойду, расскажу им все». А парень-то этот, который к Андрюшке нашему пришел, как выскочит из квартиры, меня чуть с ног не сшиб, бесовская рожа.

– Значит, рожу вы рассмотрели? – возродился Марат.

– Да где ж мне, – отмахнулась Прасковья. – Шляпу на самые глаза натянул.

– А как выглядел, можете описать? – вновь подала я голос.

– Да что его описывать? Плащ по колено, костюм черный. Да шляпа эта.

– Ну что ж, спасибо, – улыбнулся Марат и поднялся.

– А кто ж убил-то Андрюшку нашего? – воскликнула Серафима, которая до этого момента так и сидела, отвернувшись, демонстрируя полное отсутствие интереса.

– Найдем, – заверил их Марат, и мы направились к машине.

– Ну и что? – подала я голос, как только мы отъехали от дома Титова. – Ничего у нас не получится.

– Больше оптимизма, дорогая, – улыбнулся Марат.

– Какой ужас, – скривилась я. – Не называй меня так. Куда дальше?

– Ты домой, – отозвался Дембовский. – А я поеду, узнаю, кто у нас у Михеева во врагах числится.

– А мы не могли бы вместе поехать?

– Не могли бы. Не стоит такой прекрасной девушке встречаться с этим народом.

Я недовольно поморщилась, но согласилась. Не очень-то мне хотелось ввязываться в это, да и в успех я, по-прежнему, не верила. Марат высадил меня возле дома, помахав ручкой на прощание.

Весь вечер я не отходила от окна, в ожидании Дембовского. Как черти слопали… Я металась из угла в угол, предчувствуя недоброе. Не зная, чем заняться, я несколько раз набрала номер Данки, но мне твердили все одно: «Абонент вне зоны доступа…». Я устроилась в огромном кожаном кресле с ногами и прикрыла глаза. Что мне стоит пойти в полицию и рассказать всю правду? Ничего криминального я не совершала, к убийству Артюхина не причастна, так с чего бы мне бояться?.. Но мне как будто кто-то шептал в ухо: «Не ходи… Не стоит…».

– Почему не ходить-то? – рявкнула я, обращаясь к своей совести. – Не посадят же меня, в самом деле.

«А вдруг посадят? Ты-то сама, чего можешь?»

Я вздыхала, ходила кругами по комнате, садилась в кресло, но так и не могла сделать выбор. А самое главное: какой выбор будет правильный?

В одиннадцать вечера входная дверь со стуком распахнулась, и моим глазам предстал совершенно пьяный Марат, держащий под мышкой кучерявую блондинку. Таких дам я неоднократно встречала в компании с Матвеем и прекрасно понимала, чем такие девицы зарабатывают себе на жизнь. Я встала около порога и уперла руки в бока.

– Это что еще за новости? – разозлилась я. Дембовский только и мог, что криво улыбаться и опираться на стены. Блондинка, завидев мой воинственный настрой, громко захохотала.

– Маратик, а это кто? – проблеяла девица пьяным голосом. – Твоя жена?

– Упаси господь, – промычал в ответ Дембовский. – Не состоял, не привлекался…

Блондинка громко заржала, перемешивая свой лошадиный смех с икотой. Меня распирало по полной программе, я гордо вздернула подбородок и сдвинула брови.

– Что эта мартышка делает в нашей квартире? – рявкнула я.