Никогда не знаешь, что ждать от женщины

Не знаю, сколько времени я спал, но внезапно проснулся, как от удара. Со времени смерти Макса я спал очень плохо и просыпался при малейшем шорохе. Мне показалось, что кто-то ходит по комнате. Было темно, и я ничего не мог разглядеть. Слабые звуки заставили мои нервы пуститься вскачь. Дрожь пробежала по телу. Я представил Макса, крадущегося к моей постели, и задрожал. Еще движение, звуки ровного дыхания все ближе… совсем близко. Я нажал кнопку фонарика. Не знаю, как я раньше не мог догадаться. Она стояла уже совсем рядом с постелью. Глаза ее были закрыты, черные как смоль волосы обрамляли лицо. В руке у нее был нож – тот самый нож, которым я вырезал вешалку, когда Макс увидел нас. Она была прелестна. Я смотрел, как она трогает одеяло на моей постели, как рука ее поднялась и вонзилась в то место, где еще секунду назад лежал я.

– Теперь все будет в порядке, дорогой, – шептала она. – Тебе больше не надо беспокоиться.

Она вернулась к себе на постель, накрылась одеялом и замерла. Ее дыхание было ровным и спокойным. Я оставил ее спящей и вышел в соседнюю комнату. Огонь в камине почти догорел, и я подбросил туда еще пару поленьев, стараясь особенно не шуметь. Я уселся поближе к огню, безуспешно пытаясь унять дрожь во всем теле, ведь я был на волосок от смерти.

В эту ночь я больше не спал.

Глава 15

Когда солнце поднялось над вершинами, я вошел в спальню за одеждой. Она уже проснулась, потому что занавеска была отдернута, а окно широко раскрыто. Я быстро взглянул, спит ли она. Веда лежала на кровати, укрытая одеялом. Говорят, что от любви до ненависти один шаг. После того, что произошло ночью, моя любовь сошла на нет. Я боялся ее и был недалек от того, чтобы возненавидеть. Она повернула голову ко мне, ее глаза лихорадочно блестели.

– Я не слышала, как ты встал, – вялым голосом произнесла она.

– Я встал осторожно, не хотелось будить тебя.

Веда наблюдала за тем, как я одеваюсь. Я знал, что наш окончательный разрыв приближается. Мы ожесточились, зная, что это неизбежно.

– Ты лежи, еще рано. Я сварю кофе.

– Не возись слишком долго, пришло время для серьезного разговора, не так ли? – в ее голосе была вежливость, сострадание и чистосердечность.

Что ж, она права. Я не стал ей говорить, что пришел к такому же выводу.

– Я скоро вернусь.

Пока закипала вода, я быстро побрился. Мои руки еще плохо слушались меня, но мне повезло, и я не порезался. Когда кофе был готов, я налил себе виски и выпил. Я мог бы пить фруктовый сок с таким же результатом. Мне повезло – я чудом ушел от объятий смерти.

Когда я вошел, неся кофе, Веда сидела на постели в шелковом халатике. Она выглядела больной, а в глазах ее застыло выражение, которое очень мне не понравилось.

– Дождь прекратился, – объявил я. – Будет отличная погода. – Ошеломляющее наблюдение, если учесть, что солнце светило прямо в окно.

Она взяла чашку, стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Ты не хочешь есть? – спросил я.

Теперь казалось невозможным, что каких-нибудь пару дней назад мы были влюблены друг в друга. Голос – странная вещь. Если внимательно в него вслушиваться, он может сказать больше, чем выражение лица. Я вслушивался очень внимательно и не обманывался на этот счет. Это был конец!

Я сидел почти рядом с Ведой, но между нашими душами была бездонная пропасть.

– Ты помнишь, что ты сказал, когда мы говорили о Максе? – спросила она в упор.

– Я говорил много вещей, какое это имеет сейчас значение? – Я пил кофе маленькими глотками, хмуро глядя на нее. Так вот как она подошла к вопросу. – Кажется, помню. Я тогда сказал целую речь: «Предположим, я его убью. Пусть даже никто не узнает об этом: только ты и я. Но мы будем знать, что это сделал я, и это вечно будет стоять между нами». Вот так я сказал. Ты тоже так думаешь?

– Да.

– И многое уже изменилось, не так ли?

– А разве ты не видишь?

Установилось молчание. Я чувствовал ее замешательство, как чувствовал струю холодного воздуха из окна.

– Этой ночью мне приснился сон, словно я тебя убила, – сожаления не было, просто констатация факта.

– Однако ты этого не сделала, – смотреть в ее лицо я не мог.

Опять молчание.

– Пришло время уехать отсюда, – сказала она. – Теперь нам нет смысла отправляться вместе. Если ты будешь один, меньше риска.

Что ж, это было очень мило с ее стороны – думать о моей безопасности. Но я не принимал это всерьез. Если уж решать об отъезде, то решение должен принимать я.

– Пусть будет по-твоему, – я допил кофе и закурил сигарету. Теперь мои руки были тверды.

– Не говори так, мы оба хотели этого. Кажется, ты сам понимал это тогда, когда зашел разговор о судьбе Макса.

– Тебе бы следовало дать премию за способность изрекать прописные истины. Когда-нибудь кто-то соберет твои мысли и издаст книгу.

– Мне нужно одеться.

Она дала мне понять, что спорить больше не о чем.

– Делай, что хочешь, – заявил я и вышел из комнаты.