Никогда_не...

— Они, вообще, что себе думают? Что я исправлюсь и начну жить этой их нормоблядской жизнью! Этого мне не хватало для полнейшего счастья! — Вэл, сделав небольшой глоток, передаёт мне откупоренную бутылку шампанского, и я пью следом за ним, стараясь, чтобы пузырьки не слишком били в нос. — На меня тут твоя Наталья напала. И давай знакомить со своими подружками. Это пиздец, Полина. Я думал, они меня сожрут.

О, и он тоже. Тоже пострадал. Что неудивительно.

— Все совершенно жуткие бабищи! И эта, «ебите меня пожалуйста» была!

Прекрасно понимая, что он говорит об Анжеле, тем не менее, стараюсь его немного успокоить — по всему видно, что лечится шампанским Вэл уже долго, поэтому надо его слегка страховать на поворотах.

— Вэл. Ну, все-все. Не такая уж она и «ебите». Это мать Виолы. Она вообще-то в трауре.

— Не знаю. Не заметил. Выглядит как «ебите меня пожалуйста в трауре».

— Вэл! Ну… что ты. Она просто не может по-другому. Сама потерялась в рамках одного-единственного образа.

Снова делаю глоток шампанского, понимая, что в сочетании с выпитым коньяком — это гремучая смесь. Ну и ладно.

— И потом эта, которая выглядит как библиотечная пыль…

Какая же точная характеристика Галины, думаю я, начиная хихикать в бутылку.

— …мне сказала… Ты знаешь, что она сказала — мне?

— Не имею ни малейшего понятия, — рукой я нащупываю в кармане сигареты, понимая, что меня Галина Алексеевна тоже сейчас вряд ли одобрила бы.

— Она сказала… — Вэл ёрзает на месте, затем лезет ко мне в открытую пачку и вытаскивает сигарету себе. Тонкий Сережка, зачарованно слушающий своего идола, бежит к двери, выходящей на задний двор и открывает ее, подпирая деревяшкой. Вэлу можно курить даже в подсобке. И вместе с ним я тоже воспользуюсь этой привилегией.

— Она сказала мне, — наклоняясь к моей зажигалке, дизайнер прикуривает и начинает вдыхать дым мелкими рваными затяжками. — Что мат — это преступление против бога и он разрушает меня на молекулярном уровне!

Зная ипохондрию Вэла, понимаю, как сильно его задели эти слова — нет-нет, он да и подумает, что теперь в нем отмирают какие-то клетки.

— Эта с-сучка… — Вэл на секунду умолкает, и я понимаю, что он прислушивается к себе — не разрушается ли в нем ничего в это самый момент на молекулярном уровне. — Она сказала, что научно доказано — вода от мата меняет молекулярную решетку, а человек на семьдесят процентов стоит из воды!

— Ты боишься мутаций? — осторожно интересуюсь я. — Знаешь, мне кажется, вся эта сказка насчёт воды и мата конкретно преувеличена. Возьми вон стакан, поматерись в него. И посмотришь — ничего не случится.

Когда спустя полчаса к нам заходит Дэн с приглашением явиться в общий зал — почетные гости, шикарные женщины этого города, а также алкоголические спонсоры, которые остались довольны уровнем продаж, желают увидеть звёзд мероприятия — мы с Вэлом, успев подпоить и Сережку, ржем как сумасшедшие, продолжая наш эксперимент.

Вэл высокопарно матерится в стакан с водопроводной водой, принесённый ему Сережкой, правда без того энтузиазма, с которым начинал — за это время поток его познаний очень сильно иссяк.

— Хуёво! Охуенно! — повторяет он, пока я быстрым движением откупориваю еще шампанское. — Невъебенно-заебенно! Жопа! Жопа! Хотя, бля, это не мат… — устало вздыхает Вэл, на секунду отрываясь от трубочки из-под коктейля, сквозь которую он орет в стакан. — Поебень! — смачно заканчивает дизайнер, после чего обращается к Денису: — Хорошо, я готов выйти и произнести еще одну речь. Воду мою не трогать. Я в неё столько вложил, что к моменту моего возращения она должна превратиться в бухло. Как минимум в винишко, а лучше — в вискарь. Он нам понадобится. Бухать я сегодня собираюсь всю ночь.

Поняв, что мы уходим, я соскальзываю на пол и передаю ему шампанское, чтобы сделал еще один глоточек. Сережка убеждает нас взять открытую бутылку с собой — по его мнению, мы такие важные птицы, что нам никто ни слова не скажет. Разве что спонсоры обидятся, что пьём не их продукт.

— Ничего! — гордо воздевая подбородок и приосаниваясь, Вэл снова готов явить себя публике. — Мы и с ними бухнем. Все будет довольны! Веди нас, Рестик! — добавляет он свою любимую фразу, а у меня в кармане вдруг негромким звуком смс-ки дзинькает мобильный. Достаю на ходу — и тут же останавливаюсь.

«Я тут, возле Дэна. Стою за кофейней, со стороны парка»

Черт. Это безумие. Артур приехал, когда тут полно народу, среди которых его знакомые, и Наташка, и…

Я очень хочу увидеть его. И увижу. И пусть только кто-то попробует мне помешать.

Тут же быстро отвечаю ему:

«Через пару минут буду».

«Я возле шахматного клуба»

Отлично. Хоть у кого-то голова работает из нас двоих. Заброшенный шахматный клуб — странной формы здание, напоминающее то ли ферзя, то ли слона-мутанта, стоит в самой заброшенной части парка, где шахматами никто не занимается уже более двадцати лет. Там почти всегда пусто, даже собачники своих питомцев не хотят выгуливать — сразу за клубом виднеется городская больница, а рядом с ней — морг. Как ни крути — не самое романтичное место.