Никого нет дома

Ничего не следует принимать на веру только из-за того, что оно названо авторитетным. Довольно часто людей больше интересует, кто сказал, чем сама суть сказанного, - наподобие того, как человек, поражённый увиденной картиной, немедля спрашивает: «Кто нарисовал её?» Об этом есть замечательная буддийская история. «Наставник читал некий текст группе учеников. Не успел он закончить, как со всех сторон посыпались вопросы: «Скажите, учитель, кто написал это?» «Если я скажу вам, что автор - сам Будда, - ответил наставник, - вы возложите этот свиток на алтарь и каждое утро станете украшать цветами. Если скажу, что это трактат патриарха, вы тоже будете благоговеть пред написанным, но все же не так, как в первом случае. Если скажу, что текст сочинён простым монахом нашего монастыря, вы окажетесь в замешательстве, не зная, как к нему отнестись. А если скажу, что автор - дровосек или повар, каждое слово текста будет поднято на смех».

Поиск основы основ своей жизни и попытки ответить на вопрос «Кто Я?» лучше начинать с того, что не слишком полагаться на сказанное другими, даже если они почитаются великими знатоками в этой области. Ведь если мы ищем учение Освобождения, то оно должно быть, как минимум лишено всяческих культурных и религиозных наслоений. Иначе к истинной свободе не прийти⁵. Можно, конечно, вдохновляться тем, что поняли и испытали другие, - но не копировать слепо их представления, концепции и веру. Для достижения открытого отношения необходимо избавиться от обусловленности. Давайте хоть на время чтения этой книги отставим в сторону систему своих умозаключений. На этих страницах не предлагается внимать чужим мыслям и идеям - но узреть все своими глазами и довериться этому виденью⁶.

Смести наслоения верований и обусловленности может оказаться одной из самых сложных задач нашего поиска. Ибо нередко кажется, что идеи и понятия, за которые так держится человек, наделяют его уверенностью, дают безопасность. Однако упорная приверженность подобна сжатой пятерне: ничто не выпадет, не утеряется; но и ничему новому - места нет.

От открытости к отождествлению

Сейчас ты - Сознание, представшее персонажем твоей пьесы.

Думаешь, тебе нужны подтверждения?

Забудь. Расслабься.

Ты уже Это⁷.

Натан Джилл

Как новорождённый

Я коснулся самого неба.

Расстояние - чистый вымысел.

Уильям Блейк

До рождения человек не осознает различий между собой и окружающим миром. Нет границы между «Я» и «не-Я». Разницу видит лишь внешний наблюдатель (например, гинеколог, обследующий ультразвуком плод). Новорождённый - все ещё чистейшее распознавание, ничем не замутнённое внимание. Он не «вешает ярлычки» на то, что предстаёт в поле его открытого внимания, не даёт названий, позволяя всему появляться и исчезать. Вот возникла грудь матери, вот маленькие младенческие ножки, потом звучит погремушка, голос отца, в животе чувствуется голод. Ощущения словно всплывают из неких глубин на поверхность; как в кинофильме - образ сменяется образом.

Человек ещё не знает, что он индивид. Не знает, что у него есть имя, семья, национальность. Не ведает даже о существовании своего тела... и самого себя! В открытом внимании есть лишь ощущения, что проплывают подобно облачкам в небе. Самосознание младенца минимально, до осмысления собственной индивидуальности ещё годы и годы, вопрос «кто Я?» пока лишён смысла. Вместо всего этого - лишь открытость внимания и череда ощущений. «Я» не отделено от внешнего мира. Расстояния не существует (для младенца, смотрящего в окно, пролетающий в небе самолёт того же размера, что и муха, сидящая на оконном стекле).

Поскольку наблюдение ещё чисто от всевозможных ментальных паттернов, новорождённый пребывает в тотальном единстве с миром, не ощущая разницы между «здесь» и «там», «я» и «ты». Ему не ведомо пространство и время, весь он - здесь-и-сейчас, ибо ум не отвлекает внимание трактовками происходящего. Концепций типа «вчера» и «завтра» пока нет и в помине, мышление младенца категорию времени не воспринимает. Другими словами, это существование без осмысления, все свидетельствуется сознанием как единство.

Дуализм