Никола и его друзья

И он сказал, что не завидует, что глупо так говорить, что младший брат его не касается, просто он не любит, когда ему надоедают, когда кто-нибудь спит в его комнате или ему не разрешают идти играть с ребятами, и что он не переносит любимчиков, а если будут слишком на него давить, он уйдет из дома, вот тогда они все узнают! И пусть остаются со своим Леонсом, и все еще пожалеют, что он ушел, особенно, когда родители услышат, что он стал капитаном на военном корабле, и что он зарабатывает кучу денег, и что во всяком случае с него хватит дома и школы и ему никто не нужен, и что ему начхать на всех.

— Кто это Леоне? — спросил Клотер.

— Мой младший брат, вот кто, — ответил Жоаким.

— Чудное имя, — сказал Клотер.

Тогда Жоаким набросился на Клотера и отлупил его. Потому что, как он сам сказал, он никому не позволит оскорблять его семью.

Письмо

Я очень беспокоюсь за папу, потому что он просто совсем потерял память.

Вчера вечером почтальон принес мне большую посылку, и я здорово обрадовался. Я люблю, когда почтальон приносит мне посылки. Это всегда подарки от бабушки, она мама моей мамы, а папа говорит, что невозможно себе представить, чтобы так баловали ребенка, и из-за этого у него масса неприятных разговоров с мамой. Но в этот раз все обошлось, и папа был доволен, потому что посылка была не от бабушки, а от мсье Мушбума, папиного начальника. В ней я увидел игру «Гусёк», у меня уже такая есть, и письмо для меня:

«Моему дорогому Никола, у которого папа настоящий труженик. Роже Мушбум».

— Надо же придумать! — сказала мама.

— Это потому, что я как-то оказал личную услугу мсье Мушбуму, — объяснил папа. — Я простоял в очереди на вокзале, чтобы купить ему билеты для путешествия. По-моему, это прекрасная идея — при-слать подарок для Никола.

— Было бы еще прекраснее, если бы он прибавил зарплату, — сказала мама.

— Браво, браво! — сказал папа. — Ну и замечание при ребенке! Что же ты советуешь? Чтобы Никола отослал обратно подарок мсье Мушбуму со словами, что он предпочитает прибавку к папиной зарплате?

— Ой, нет, — сказал я. — Мало ли что у меня есть одна такая игра, я же смогу обменять эту у ребят в школе на что-нибудь получше.

— Ну, — сказала мама, — в конце концов, если тебе нравится, когда балуют твоего сына, я больше не скажу ни слова.

Папа посмотрел на потолок, покачал головой, как бы говоря «нет», сжал губы, а потом сказал, что я должен поблагодарить мсье Мушбума по телефону!

— Нет, — сказала мама. — В таких случаях пишут коротенькое письмо.

— Ты права, — согласился папа. — Лучше письмо.

— Нет, лучше позвонить по телефону, это интересно! — сказал я.

Ведь правда, писать — скучно. Но дома мне почему-то не разрешают говорить по телефону. Только с бабушкой, когда она меня просит подойти и поцеловать ее по телефону. Она очень любит, когда я посылаю ей поцелуи по телефону.

— А твоего мнения не спрашивают, — сказали папа. — Если тебе скажут написать письмо, напишешь!

Но ведь это нечестно! И я сказал, что не хочу писать и что, если мне не дадут позвонить по телефону, мне вообще не нужна эта противная игра. В конце концов, одна у меня уже есть, совсем почти новая. А если так, то лучше пусть мсье Мушбум прибавит папе зарплату.

— А ты сейчас у меня получишь подзатыльник и пойдешь спать без ужина! — крикнул папа.

Тогда я заплакал. Папа спросил, что он такого сделал, а мама сказала, что если не будет в доме покоя, то без ужина пойдет спать она, а мы можем сами разбираться без нее.

— Послушай, Никола, — сказала мама. — Если ты будешь хорошо себя вести и напишешь письмо без лишних разговоров, то получишь двойную порцию пирога.

Я ответил — хорошо (ведь это был пирог с абрикосами!). А мама сказала, что идет готовить ужин, и ушла на кухню.

— Ну хорошо, — сказал папа. — Напиши сначала черновик.

Он вынул из ящика своего стола лист бумаги, карандаш, посмотрел на меня, погрыз кончик карандаша и спросил:

— Ну так что же ты скажешь этому старине Мушбуму?

— Не знаю, — ответил я. — Я мог бы ему написать, что хотя у меня уже есть такая игра, я все равно очень рад, потому что его игру я обменяю на что-нибудь другое в школе. У Клотера, например, есть отличная синяя машинка, и…

— М-да, ну-ну, — сказал папа. — Понятно. С чего же мы начнем? Уважаемый мсье… Нет… Уважаемый мсье Мушбум… Нет, слишком фамильярно. Многоуважаемый мсье… Ммм… Нет.

— Я мог бы написать «мсье Муш-бум», — сказал Папа, посмотрел на меня, встал и крикнул в сторону кухни:

— Дорогая! Уважаемый мсье, многоуважаемый мсье или уважаемый мсье Мушбум?

— Что случилось? — спросила мама, выходя из кухни и вытирая руки фартуком.

Папа повторил, и мама ответила, что она написала бы «Уважаемый мсье Мушбум». Но папа сказал, что это ему кажется слишком фамильярным и что он думает, не лучше ли было бы совсем коротко: «Уважаемый мсье». Мама сказала, что нет, что совсем коротко — «Уважаемый мсье» — слишком сухо, не надо забывать, что пишет ребенок. Папа ответил, что именно «Уважаемый мсье Мушбум» не подходит для ребенка, что это неуважительно.