Никола Тесла. Безумный гений

Это было последней каплей. Но прежде чем потерять сознание, Никола расслышал негромкий свист: это его душа, рассекая воздух, рванулась прочь из тела. Такого просто не могло быть, но он оторвался от земли, подлетел к распахнутому окну и выскользнул в ночь, подхваченный сумасшедшим вихрем.

Черное небо рассекла серебристо-голубая молния, за ней лавиной обрушился гром. Страшный грохот нарастал с каждым новым всполохом. Никола не хотел кричать, но когда небо вновь раскололось пополам, из его глотки против воли вырвался отчаянный вопль. Ослепительная вспышка обратилась в нестерпимо яркий разноцветный фейерверк.

Через мгновение мир снова окутала тьма. Никола трижды выгнулся в мучительной судороге и застыл. Он лежал с открытыми глазами, восстанавливая внутреннее равновесие. Собравшись с силами, Тесла поднялся с дивана и добрел до подоконника.

Распахнув окно, он высунулся наружу и жадно вдохнул ночной воздух. Небо прочертила молния.

Видения теснились перед глазами и рвались на свободу. Никола вдруг понял, что имела в виду Карина, когда говорила об «одном-единственном делении» и множествах видов энергии. И тогда он раскинул руки навстречу необъятной ночи и завопил от восторга.

Глава шестнадцатая Вечер следующего дня Отель «Новый Амстердам» Нью-Йорк

За окнами шикарного обеденного зала отеля «Новый Амстердам» собирались тяжелые тучи. Гром катился по небу, за ним спешил ветер с очередной порцией ливня. Чугунные печки трудились на славу, чтобы прогреть полный респектабельных посетителей зал. То было царство элегантных нарядов и чопорных манер. Едва ли не единственным послаблением было разрешение курить, и мужская часть публики охотно им пользовалась; тут и там дымили пузатые сигары, трубки из слоновой кости и только что вошедшие в моду тонкие сигареты. По залу плыл голубоватый дымок, приглушая кричащую позолоту. Дамам, затянутым в тугие корсеты и глухие платья, оставалось лишь стойко переносить духоту и стараться не упасть в обморок.

Никола выбрал столик на двоих в глубине зала и, к удивлению официанта, устроился за ним в полном одиночестве. Задумчиво улыбаясь, Тесла глядел в пустоту. Кто-то вдруг отодвинул стоявший напротив стул. Сделав вид, что закашлялся, Тесла прикрыл рот рукой и прошептал:

– Наконец-то мне представился случай разделить с кем-то ужин!

Сидевшая напротив Карина была совсем как живая.

– Мистер Тесла! – пропитанный густым дымом воздух рассек громкий, уверенный женский голос. Вырванный из мира грез Никола вздрогнул и обернулся: к нему направлялась пышно разодетая дама в летах. – Мистер Тесла, я так рада вас видеть! Меня зовут Корин Уоттерс. Мой покойный муж был архитектором, одним из тех, кто построил этот город.

Никола встал, поцеловал даме руку с непринужденной галантностью, которой научился в Страсбурге, и произнес в ответ на ее удивленную и немного смущенную улыбку:

– Рад познакомиться, миссис Уоттерс. Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?

Миссис Уоттерс слегка придвинулась к Николе и проговорила приглушенным, интимным полушепотом:

– Вполне возможно, мистер Тесла. У вас найдется минутка?

– Разумеется, – поспешил с ответом заинтригованный Никола.

– Отлично! – заявила миссис Уоттерс и, прежде чем молодой человек успел ее остановить, плюхнулась на стул Карины.

Тесле пришлось смириться и сесть на свое место.

– У меня много друзей, мистер Тесла, – продолжала дама, – и кое-кто из них рассказал мне, как возмутительно с вами обошелся Эдисон!

– Как, уже?

– Не волнуйтесь, вашей репутации ничто не угрожает. Вы остаетесь молодым ученым с блестящим будущим, немного странным и удивительно талантливым. – Миссис Уоттерс пытливо рассматривала Теслу и тепло улыбалась.

Ее прическа напоминала разоренный ветром стог сена. Жемчужное ожерелье играло приторно-нежными перламутровыми бликами, от которых у Николы слегка кружилась голова.

Миссис Уоттерс продолжала улыбаться.

– Должна признаться, мне вы совсем не кажетесь странным.

– Спасибо.

Больше Тесла не нашелся что сказать. Опыта общения с цветом американской аристократии у него не было. Одного опрометчиво сказанного слова хватило бы, чтобы попасть в неловкое положение и предстать в глазах собеседницы безнадежным глупцом. Больше всего на свете Никола боялся настроить эту милую леди против себя, как будапештских телефонистов или однокашников по училищу. Он слишком хорошо знал, каково это, когда вполне симпатичные люди превращаются в злобных демонов.

Впрочем, пока миссис Уоттерс была настроена вполне благожелательно. Наклонившись к Николе, она с заговорщическим видом сообщила:

– Мой дорогой мальчик, не все в этой стране поклонники Томаса Эдисона! – Затем внезапно возвысила голос и объявила на весь зал: – Я устрою прием в вашу честь, мистер Тесла. Мы назовем его День независимости! Ха-ха!

Потом дама снова наклонилась к Николе и прошептала так тихо, что ему пришлось читать по губам:

– У меня три дочери на выданье. Ох, нет, что я говорю: четыре. Прелестные девушки.