Никола Тесла. Безумный гений

– Я ведь уже сказал вам, мистер Тесла: вы определенно не понимаете американский юмор. Ваша премия – это тоже шутка, всего лишь шутка! – Эдисон сердечно улыбнулся. – Но вы не переживайте. Не стоит отчаиваться из-за такой ерунды. Поверьте мне, в этой стране есть все, чтобы энергичный и работящий молодой человек мог преуспеть. Будет и на вашей улице праздник.

Растерянность Николы сменилась гневом. Подступающая к горлу ярость не давала вздохнуть. С трудом волоча дрожащие, негнущиеся ноги, он приблизился к Эдисону почти вплотную и произнес очень тихо, почти шепотом:

– Выходит, у вас с французскими управляющими одинаковое чувство юмора…

– Что?! Ну-ка объяснитесь!

Никола немного возвысил голос:

– Мистер Эдисон, мы с вами слуги прогресса, а значит, люди чести. Если вы не поймете эту, в общем-то, простую мысль, ваша репутация останется единственным вашим стоящим изобретением.

– Знаете, что я вам скажу, мистер! Вы только что договорились до увольнения!

– Увольнения?! – С губ Николы против воли сорвался резкий смешок. – Вы вообразили, что я захочу здесь остаться? Я только что преподнес вам бесценный дар! Нарисовал его для вас на листе бумаги! Но на что он вам?!

Тесла приблизился к Боссу настолько, что мог коснуться ладонью его широкой груди.

– Ваша репутация – обман! Ваше величие украдено у других!

С этими словами он вышел из мастерской.

Ошеломленный Эдисон молча проводил его взглядом.

Немыслимо! Босс не смел поверить нежданному везению. Этот наивный теленок смылся сам! И не стоил ему ни гроша! Босс, прищурившись, поглядел на кульман, на котором красовалась оставленная Николой схема так называемого «индукционного двигателя». Изобретатель напряженно всматривался в линии чертежа, пока у него не зарябило в глазах.

Высокомерный ублюдок!

Эдисон сорвал рисунок с кульмана, скомкал и швырнул в ближайшую корзину для мусора, где тому было самое место. Ночью уборщики сожгут его вместе с прочим хламом. А поскольку они вот-вот подойдут, Босс может спокойно отправляться в свою манхэттенскую квартиру, не утруждая себя запиранием дверей.

Короткая прогулка помогла Эдисону вернуть утраченное душевное равновесие. В квартире у изобретателя был личный телефон, и он решил, что первым делом позвонит жене, предупредит ее, что остался ночевать в Нью-Йорке, а потом в очередной раз доверится целительной силе фирменной настойки своей матушки. Испытанному средству было под силу утихомирить любую бурю у него в животе. Старая миссис Эдисон знала толк в таких вещах.

* * *

В небе уже зажглись первые лучи нового дня, а Никола все не мог отойти от обиды и гнева. Всю ночь он машинально брел куда глаза глядят, пока не оказался на ступенях Нью-йоркской фондовой биржи.

Тесла оглядел фасады окрестных зданий – по большей части трех– или пятиэтажных, из красного кирпича или серебристого новоанглийского гранита, задерживаясь взглядом на каждой крыше. С перекрещенных деревянных балок свисали лианы проводов: электрический кабель, телефонный, телеграфный и бог весть какой еще; повешенные без всякой системы, провода переплетались друг с другом. За ними никто не следил. Прославленный на весь мир символ финансовой мощи был коронован венцом искрящих проводов.

Изоляции во многих опасных местах, почитай, не было вовсе, так что короткое замыкание и пожар могли случиться в любую минуту. Даже здесь, в сердце величайшего американского города, на крышах прекраснейших его зданий тут и там виднелись змеиные гнезда перепутанного кабеля, скорбные свидетельства человеческого невежества. Возможно, Эдисон был в чем-то прав, утверждая, что общество не доросло до энергии высоких мощностей.

Что с этим делать, было для Теслы настоящей загадкой. Самый простой и очевидный ответ гласил: неустанно просвещать публику во всем, что касается электричества. Даже малых мощностей постоянного тока хватило бы, чтобы запалить деревянные крыши. Что ж, придется обратить этот хаос в гармонию.

Это была достижимая цель, весьма амбициозная, но вполне подходящая для мира, которым правило тщеславие. В этой привольной и богатой стране Николе Тесле были открыты любые двери – кроме той, что захлопнул перед ним Томас Алва Эдисон, тридцати восьми лет от роду, старше его всего на девять лет, всемирно известный изобретатель и образец делового американца. Никола Тесла, жалкий иммигрант, без году неделя проработавший на Чародея из Менло-парка, позволил себе усомниться в научной ценности его открытий, посмеялся над ним, отказал ему в праве называться человеком чести.

Что же ты с собой сделал?! Никола знал, что это не отец произносит полные горечи слова, что это сам он терзает себя справедливыми упреками, но легче от этого не становилось.

Что ты сделал с нашим добрым именем?! Отец умер. Он умер, но его слова, звучавшие в ушах Николы, по-прежнему жгли, как огонь, и ранили, точно клинки.

Что ты сделал со своим будущим?!

Оставь меня в покое!

Если ты ищешь покоя, почему бы тебе не изгнать демона из собственной души?

Нет никакого демона!