Никола Тесла. Безумный гений

Источник этих слухов остался неизвестным. Никто не знал, откуда они пошли или — что тоже было вполне вероятно — кто их запустил.

Никола почти перестал соприкасаться с реальным миром, лишь высылая вместо себя автомат туда, где можно было высказаться, рассчитывая, что тебя услышат. Помощью денежных мешков не следовало пренебрегать. А настоящий Тесла дни напролет просиживал в маленьком кресле-качалке, гоня от себя мысли о Карине и тайком оплакивая ее предательство.

Многие женщины смотрели на Николу с обожанием, многие мужчины искали его дружбы, но всех ждал неизменно учтивый отказ. Тесла окончательно превратился в схимника, только вместо веры у него была работа.

Едва ли не единственным исключением был писатель Марк Твен. В последние годы жизни Сэмюэл Клеменс часто навещал Николу, чтобы до глубокой ночи вести с ним философские споры или наблюдать за демонстрацией новых приборов. Сильнее всего Клеменса впечатлил аппарат для магнитной терапии. К несчастью, вибрации медных катушек не только привели литератора в состояние эйфории, но и спровоцировали скоротечную диарею. Впрочем, Клеменс легко простил Николе такой конфуз. Тесла, в свою очередь, не уставал выказывать признательность и дружеское расположение человеку, который помог ему лучше понять новую родину. Клеменс любил говорить, что, не будь он вечно на мели, он сам взялся бы финансировать мировую систему электроснабжения.

Глава тридцать седьмая 1912 Нью-Йорк

Никола, или, вернее сказать, его затянутый в смокинг автомат встретил 1912 год на званом обеде во французском посольстве. Его костюм был безупречен, но на изрезанном морщинами лице можно было прочесть горькую повесть о бедах и разочарованиях.

Большинство гостей Тесла видел впервые в жизни, но по правую руку от него с лукавой улыбкой на устах сидел Сэмюэл Клеменс. Тот факт, что великий писатель умер два года назад, никоим образом не повлиял на их отношения.

Во время обеда Никола по преимуществу хранил молчание, лишь изредка обращаясь к Марку Твену с каким-нибудь остроумным замечанием. Прочие гости, полагая, что изобретатель говорит с ними, кивали и улыбались в ответ.

Голоса в зале сливались в неясный гул. Тесла не обращал на него никакого внимания, пока за его столиком не зашел разговор о предстоящем вручении Нобелевской премии. Нобелевский комитет только что объявил, что в этом году в число номинантов попали Никола Тесла и Томас Эдисон.

Какой-то благообразный седовласый джентльмен, имени которого Никола по обыкновению не запомнил, обращался к нему, нетерпеливо перегнувшись через стол:

— Сэр, неужели вы и вправду намерены отказаться от премии? — Он даже стукнул по столу кулаком. — Никто не сделает ничего подобного! Никто!

Никола улыбнулся, возвращаясь к реальности:

— Что ж, тогда я, наверное, буду первым. Понимаете, Эдисон и его приспешники хотели навредить мне, а на деле обокрали все человечество. Я не собираюсь принимать незаслуженные почести.

— Ваши оппоненты обокрали человечество?

— Так и есть. Это по их вине в мире до сих пор есть нищие.

Никто из собеседников не стал ввязываться в спор, но их взгляды были более чем красноречивы. Люди, готовые при случае вонзить ближнему в спину кинжал и пару минут назад увлеченно перемывавшие друг другу кости, молча сплотились перед лицом чужака.

Томас Эдисон в бешенстве метался по кабинету в Менло-парке, размахивая свежим номером «Нью-Йорк таймс». Первый помощник, то ли Харпер, то ли Хокинс, стоял навытяжку с телеграммой в руках и терпеливо ждал, когда уляжется буря. Босс бушевал уже добрых три четверти часа.

— Их статья — полная чушь! Это не может быть правдой! Не! Может! Быть! Правдой! Или я должен поверить, что они — я имею в виду комитет — выдвинули нас с Теслой на Нобелевскую премию, а этот кретин хочет от нее отказаться?!

— Видите ли, сэр, в общем…

— Да говорите же!

— Так и есть, сэр. И боюсь, это еще не все. Кроме статьи, мы только что получили вот это.

Эдисон все еще кипел от гнева.

— Когда я был ребенком, мне внушали, что я слишком глуп и ничего не добьюсь! И вот чего я достиг, имея за плечами всего-навсего сельскую школу! Чтоб вас всех — премия моя!

— Ну, конечно, сэр, какие могут быть сомнения. Но дело в том… Тут…

— Да говорите наконец!

— Сэр, мы только что получили вот это. — Помощник показал Боссу телеграмму.

— Что это? Хокинс, верно? Дайте сюда, мистер Хокинс.

Первый помощник дрожащей рукой протянул изобретателю телеграмму. Эдисон пробежал ее глазами и удивленно вскинул брови:

— Час от часу не легче! Из-за отказа этого болвана комитет вообще все переиграл! Премию дадут какому-то англичанину по имени Генри Брэгг и его сыну!

— Отличный выбор, — пробормотал себе под нос Хокинс, уверенный, что Босс его не услышит.

Эдисон подошел к окну и устремил взгляд в чистое ночное небо. Глядя на равнодушные звезды, он прошептал, будто надеясь, что Хокинс его услышит:

— Во имя всего святого, что творится в голове у этого безумца?

* * *