Никола Тесла. Портрет среди масок

— Погоди! — вспомнил один тип из Таормины. — Это не землетрясение. Землетрясение после первого удара затихает. А это крепнет. Это все тот безумный ученый.

Тесла на этом месте ощерился.

— Он убьет нас!

— Лучше мы его, чем он нас!

— Скорей наверх! — закричали они.

Полисмен нахлобучил на глаза шлем. Спотыкаясь, он взлетел по ступеням лестницы.

— Признаюсь, — мягко заметил Никола Тесла, — я в то утро укрепил малый осциллятор на несущей стене лаборатории на Южной Пятой стрит. Частота его колебаний попала в резонанс с уже существующими колебаниями и усилила их в направлении городских фундаментов. В то время как остров начало сотрясать, в моей комнате царил покой, как в глазу урагана.

— Бум! Бум! Бум!

Дьявол разошелся не на шутку.

— Бум! Бум! Бум! — колотили полисмены в мои двери.

Тесла лукаво усмехнулся:

— Я ударил осциллятор молотком.

Я закрыл глаза и вздохнул в наступившем покое этого мгновения.

В тот день весь Лоуэр-Ист-Сайд говорил о загадочном землетрясении. Говорили, что у двух женщин случился выкидыш. Что поезд сошел с рельсов. Что каменщики попадали с лесов. Что грабители убежали из банка. Что впавшая в панику женщина выбросила из окна ребенка. Мужчина случайно поднял голову и поймал его. Бородатый русский смахнул ладонью серебряные монеты с век. Поднялся с одра и спустился по лестнице.

Закинув ногу на ногу и постукивая твердым пальцем по столу, Тесла завершил, сильно повысив голос:

— Я мог бы ввергнуть земную кору в такую вибрацию, что она вздыбилась бы на сотни метров, выбрасывая реки из русла, разрушая здания и практически уничтожая цивилизацию. Я мог бы осветить земной шар «авророй бореалес» — северным сиянием. Я мог бы посылать сообщения в любую точку мира.

В его словах тихо, пианиссимо ощущалось безумие.

— Человек овладевает и подчиняет себе жестокую, разрушительную искру Прометея, титанические силы водопада, ветра и приливов! — кричал Тесла. — Он укрощает гремящие молнии Юпитера и стирает время и пространство. Он даже великолепное Солнце превращает в своего послушного раба.

— Он заглянул в пропасть Великой войны и не протрезвел от Прогресса, — констатировал мистер Бенда, склонившись к магнетизирующему уху мисс Джонс.

Виновник торжества был настолько воодушевлен Прогрессом, что даже сентиментальная мисс Джонс задумалась: «А не безумен ли Прогресс?»

В это мгновение виновника торжества ослепила вспышка.

Он вышел на фотографии совсем как призрак датской королевы Астрид, снятый в белом свете вместе с медиумом Эйнаром Нильсеном.

В голосе старца почувствовалось напряжение. Именно его, как никого другого, следовало назвать отцом века электричества.

— А почему еще не назвали? — выкрикнул кто-то.

— Я не аферист, — с гордостью пожаловался он. — Деньги для меня ничего не значат. Слава для меня ничего не значит.

Было ли понятно то, что говорил Тесла? Хм… Он мог повторить слова самопровозглашенного рыцаря Дон Кихота: «Все, что я делаю, разумно и согласуется с рыцарскими правилами». Он больше не верил в людей, но продолжал верить в Прогресс, точно так как его отец, вопреки Вольтеру, верил в Бога. Тесла не спешил проститься с репортерами.

В номере его ждал ангел:

— Иаков, давай поборемся!

— Каким человеком он был? — спросила красотка толстого и влюбленного мистера Бенду.

— Самовлюбленным и невнимательным к злобному миру, — ответил Бенда. — И всегда опережал свое время.

— А разве не лучше танцевать щека к щеке со своим временем? — задорно спросила мисс Джонс.

*

Постоялец самого роскошного отеля в мире, один из четырехсот членов высшего общества и так далее, друг Астора, Вандербильта и так далее, Твена, Дворжака и так далее, Вивекананды и так далее.

Все сведения о нем были противоречивы.

Разве этот Тесла не отказался от Нобелевской премии?

Разве он не порвал чек на миллион долларов?