Тесла вернулся на Манхэттен с Т.К. Мартином, Фрэнсисом Линдом Стетсоном, Дарием Огденом Миллсом и братом Джона Хэйса Хэммонда — Ричардом Хэммондом, который собирался поместить турбины Тесла на дамбе в Калифорнии. Симпозиум по рентгеновским лучам был организован Мартином и Р. Джонсоном под эгидой «Сенчури», и Тесла помогал готовиться к нему, однако разногласия с Томом Эдисоном, Элайхью Томсоном и Майклом Пьюпином обострились, и Тесла отклонил приглашение на ужин. «Не могу объяснить, но прийти на этот ужин невозможно», — сказал он.
Эдисон уже собирался объединить силы с Маркони. Томсон по-прежнему крал индукционные моторы Тесла; Пьюпин — его осцилляторы. Стетсон как «главный прокурор» Моргана мог сгладить шероховатости, вызванные попытками «Дженерал Электрик» объединить патенты с Вестингаузом, — «Дженерал Электрик» получала многофазную систему переменного тока в обмен на трамвайные патенты Вандерпула, — но Стетсону так и не удалось изжить вражду, которую испытывали к Тесла многие видные коллеги.
Это было особенно трудное время для Мартина, и в его отношениях с Тесла наметилась трещина.
В конце января Тесла устроил очередной пышный банкет с последующей экскурсией по своей лаборатории. Он пригласил Джона Джейкоба Астора и его ослепительную жену Аву Уиллинг, а также мистера и миссис Стэнфорд Уайт. Леди Астор была «ужасно разочарована» тем, что не было демонстрации электрической пиротехники из-за позднего часа. Однако Уайт и остальные воспользовались предоставленным шансом.
«Дорогой Тесла, — писал Уайт, — не могу выразить вам, какое впечатление произвела на меня недавняя ночь в вашей лаборатории и какое удовольствие я получил». Подписав письмо «любящий вас», Уайт также поздравил Тесла с его «речью в Буффало, в которой было так много прекрасных мыслей». Это был второй визит Уайта в лабораторию, и его привязанность к Тесла все возрастала.
28 марта 1896 года
Дорогой Лука, этим вечером я свободен. Если среди ваших гостей будут простые смертные, я не приду. Если же у вас будут Падеревский, Рентген или миссис Энтони, приду.
«Великий изобретатель Тесла» впервые встретился с Падеревским за ужином в «салоне» Джонсона в апреле 1896 года. По получении приглашения от Роберта Тесла написал: «Надеюсь, что мисс — я хочу сказать мистер Падеревский — придет». Тесла ссылается на особую примету Падеревского — пышную, непокорную копну волос, которая взлетала над головой, когда он играл на пианино во время своих концертов.
Об этой первой встрече Джонсон писал: «Как и Тесла, он (Падеревский) наделен прекрасным умом — это настоящий кладезь знаний во всех областях». Джонсон, написавший о виртуозе поэму, приравнивал музыку Падеревского к «хору ангелов в раю».
Падеревский, позднее ставший премьер-министром Польши, был самым высокооплачиваемым пианистом десятилетия. Ричард Уотсон Гилдер — главный редактор «Сенчури» — часто приглашал, по словам Падеревского, «всех великих артистов, музыкантов, известных писателей, скульпторов, художников и политиков, приезжавших в Америку. Любитель искусства и жизни, Гилдер ценил и моментально распознавал необычное во всем — в людях в том числе». Через Гилдера Джонсон познакомился со многими известными людьми, а за ним и Тесла.
В это же время, весной 1896 года, Тесла и Джонсоны читали недавно опубликованную «Книгу джунглей» Редьярда Киплинга. «Рассказы Киплинга — само очарование, — писал Тесла миссис Филипов. — Мне кажется, история о Рикки-Тикки-Тави — самая лучшая». Два дня спустя в доме Джонсонов был организован прием в честь Киплинга. «Простите, что не успею на ужин, — писал Тесла, — но постараюсь быть как можно скорее».
Киплинг, которому тогда было тридцать лет, купил у своего зятя дом в Брэттлборо, штат Вермонт, где и написал «Книгу джунглей», а теперь приехал в Нью-Йорк, чтобы помогать продвижению своего произведения на рынке.