Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах». Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы)

Между прочим, Фрекен Анна (горничная из Флатмарка)[72] нашла, что Гриша за эти пять лет очень помолодел. Действительно, Гриша имеет очень бодрый вид и проявляет большую энергию. С Фрекен Анной, которая знает несколько русскую литературу, мы вели частые беседы. С грустью узнала она, что люди 60‐х и 70‐х годов больше не являются типичными для русских. Вчера Гриша прочел в норвежской газете об объявлении войны Болгарией[73]. Надеюсь все же еще, что это просто незнание норвежского языка заставило его сделать такой вывод из прочитанного. Все же эти 2 дня я нахожусь в большом волнении и не могу ничего узнать толком. Совершенно перестали попадаться норвежцы, говорящие по-немецки.

Привет Александре Александровне и Мише.

Надеюсь, что когда-нибудь удастся попутешествовать и с ним.

Всего хорошего,

Ваш Н. Анциферов.

P. S. Извините, что пишу карандашом. Чернил не достал. С 30‐го июля мой адрес: Петербург, Петербургская сторона, Большая Спасская, д. 9-bis, 16 кв. До этого определенного не будет.

11 февраля 1914 г. Санкт-Петербург

Дорогие Александра Александровна и Алексей Федорович!

Спасибо за сердечный привет.

Ужасно жалко, что не удастся заехать в Москву повидаться с Вами. Слишком задержались мы в Петербурге. Как грустно было не видеть рядом с собою Мута.

Привет всем вам.

Ваш Коля.

И мой сердечный привет и благодарность: Александре Александровне и Алексею Федоровичу.

Ваша Т. Анциферова

[74].

14 июля 1914 г. Бруннен, Швейцария

Дорогой Алексей Федорович!

Очень соскучился обо всех Вас, и захотелось написать несколько слов. Вас, конечно, моя открытка застанет в Петровском. Наше путешествие кончилось. Послезавтра через Нюрнберг и Дрезден возвращаемся в Россию. Очень сильно тянет домой. Будем жить в Алферове у Таниной тети. В Лозанне был два раза у Натальи Александровны Герцен[75]. Узнал от нее, что неизданная часть «Былого и Дум» будет через год издана. Те выдержки, которые Вы мне как-то показывали, не из этой части. Очень много интересного она мне рассказала. До какой степени она еще полна жизни и как похожа на отца! Привет всем Вашим от нас. Где Гриша? М.б., напишете в Алферово. Ст. Ярцево, Л. Г. Гессель. Имение Алферово.

Всего светлого,

Ваш Коля.

28 июля 1914 г. Ярцево

Дорогой Алексей Федорович!

Со стыдом вспомнил, что не поблагодарил Вас за «Вирши», которыми я был очень тронут.

Будьте так добры, известите, где Гриша. Совсем потерял его из виду.

Может быть, скоро увидимся в Москве.

А может быть, мне суждено другое: ратником ополчения второго разряда отправиться на защиту Киева[76].

Сердечный привет Вам и всем Вашим от меня и Тани.

Ваш Н. Анциферов.

19 октября 1915 г. Москва

Дорогой мой Гриша!

До чего мне грустно, что я не был с тобой.

Если бы ты раньше известил меня, я приехал бы к вам, несмотря на государственные экзамены. Уж очень я ждал этого дня.

Все старался себе представить вас и вспомнил то светлое чувство, трепетное и величавое, которое пережил 5‐го февраля[77].

Что ж делать, нам не удалось быть вместе эти дни.

Ну, крепко, крепко целую вас обоих — тебя в уста, Марию Александровну[78] в руку.

Может быть, мне удастся побывать вскоре в Москве. Как хочется увидеть всех вас. Побыть в твоей семье, такой родной.

У меня осталось всего два экзамена. Шесть прошло хорошо. Если и эти пройдут благополучно, И. М. Гревс предложит меня к оставлению.

Наташа[79] начала ласкаться, прелесть, и ходить, держась за перила кроватки.

Мама и Таня приветствуют и поздравляют.

Зинко[80] просит передать тебе свое удовольствие по поводу твоей свадьбы. Привет всем вашим.

Твой друг Коля.

8 апреля 1916 г. Москва

Дорогой мой, родной! Какое ужасное, безнадежное письмо[81]

Давно уже не было вестей от вас, и вот теперь это письмо. В чем ты, все вы найдете силы — и все тоже найдут. Когда сможешь, напиши мне обо всех Фортунатовых, а особенно о дорогом Алексее Федоровиче. Я не смогу приехать к вам. Много работы набрал и вот на Пасху не отдохну, да и кончается-то она быстро. Со среды занят в попечительстве и на службе[82] и в библиотеке[83]. Я очень устал. Ночами сильные головные боли.

Недавно была больна Таточка. Она страшно напугала нас. Под утро я услышал Танин крик «помогите». У Таточки закатились глаза, побелела совсем, и слюни выступили, и вся неподвижная. Я совсем не мог понять, что с ней.

Звали доктора, но он отказался прийти так рано. Пришел в 12 дня. Высказал предположение, что это идут зубы и что с этим связалась боль в животе. Через три дня Таня заметила гной на подушке. Позвали другого доктора, и он нашел, что в ухе был нарыв. Нарыв давил как-то на мозг, оттого был припадок. Теперь Тата быстро поправляется и опять весела и спокойна, но какой-то ужас остался. Слава Богу, что причиной припадка оказался нарыв.