Николай Чудотворец: Полная история жизни, чудес и святости

Знаю, что не в гнев и сетование, а в угоду и удовольствие будет православным, если я опишу им образ этого нового священного веселья граждан Рославля, веселья, исходящего из смирения и сокрушения пред Господом и переходящего в хвалу и благодарение пред Его Святителем. По обыкновению за несколько дней оно начинается и долго после главного дня продолжается. 16 июля большая часть христолюбивых, благоговейных граждан отправляется к началу торжества в Луги, местопребывание св. образа. Это предварительные послы к святому Угоднику с просьбой о снисхождении его. Они первые молятся ему и, как настойчивые просители, остаются около крова его и на ночь. Усердие их так велико, что они не смущаются, если многим из них не остается места под кровом гостеприимных селян, и ночь укрывает их только своим звездным шатром. Наутро (17-го) граждане опять притекают с новыми мольбами к Святителю и затем уже многочисленные «оброчники» из них «поднимают» и несут к себе в киоте честную икону вместе с прочими церковными образами. Селяне и священнослужители Луг провожают от себя на время своего благодатного сожителя до ближайшего поселения, а отсюда народ идет с одним только пастырем дивным во главе – Святителем Николаем.

Земное и небесное торжество это шествие! Луговские и рославльские старожилы говорят, что на их памяти с начала этого крестного хода еще ни разу природа не омрачала собой дней его. Ласка летнего дня с его жарким солнцем, с его ярко синеющим небом, с набегающими иногда на эту лазурь белыми, дымящимися тучками, простые красоты сельского края, его полей и лесов, кроткая прелесть проселочного пути, извивающегося среди частью созревших и убранных, частью еще зреющих нив – вот чем земля, воздух и небо присоединяются к чествованию Святителя. А люди наполняют безмолвие и недвижимость этих земли, неба и воздуха широкою и полною жизнью. Длинная и пестрая толпа их кругом «обручников» с киотом, хоругвями и образом в праздничных нарядах движется по пути, и далеко по сторонам разносятся звуки незатейливого народного хора, славящего Святителя еловами, пением особо составленного ему для этого торжества канона. Нет конца, кажется, этому множеству (версты на две тянется оно), и удивительно его усердие. И малый и старый находят в себе силы участвовать в этом шествии, не отстают от всех и с одинаково светлым настроением и радостным лицом следуют за иконой. Только самые немощные: самые малые, да самые старые и слабые, передохнут иногда на средине пути на тянущихся в конце процессии подводах и опять потом идут, и так почти до самого Рославля. По мере приближения к городу толпа начинает все больше возрастать от новых встречных толп. Наконец, за несколько верст от него, снова священнослужители – теперь уже градские – всем собором, со всеми хоругвями и образами, от всех церквей, со всеми уже гражданами, принимают образ, и несметное множество с стройным церковным пением направляется к городскому собору. Это бывает уже к вечеру, и Рославль молебствует Господу и Его Святителю долгим и усердным всенощным бдением. Вот наступает и памятная годовщина милости Божией и заступничества Угодника – 18 июля. Торжественной литургией начинается этот день. После нее, как в тот первый 1855 год, бывает общенародный на площади под открытым небом молебен Святителю с покаянным каноном прп. Андрея Критского. Чин этого трогательного моления вновь нарочито составлен с разрешения Св. Синода – применительно к воспоминанию о прошедших великих бедствиях холеры и пожаров, как о наказаниях города за грехи. Вслед за общенародным молебствием совершается торжественное и победоносное, защитительное, общенародное крестное шествие с чудотворным образом вокруг всего города, в знамение «ограждения от огня и всякого поветрия», и этим кончаются общественные моления. Город, однако, еще не расстается со спасительной святыней: теперь только каждый приход, каждая семья жаждет принять милостивого Святителя в лице его образа у себя, начинается частное хождение образа. Поочередно в каждой церкви пред ним бывает литургия и молебен, и каждый дом принимает его у себя, – причем ищут помощи и предлагают свое радушие Чудотворцу даже иноверцы. Так икона с молитвословием и хвалебным пением путешествует и гостит в городе до четырех недель и более, пока не обойдет всех, потом с тем же смирением, хвалой и благодарением, также торжественно провожается обратно.

«Со времени установления крестных ходов зато, говорят, не было в Рославле больших пожаров и до сего дня».