Николай Чудотворец

Одно можно допустить наверняка. Разрушение святилища Элевтеры в Мирах Ликийских могло состояться только после завершения гонений на христиан и после воцарения и утверждения в силе императора Константина Великого. До этого язычество обладало безраздельной властью. Ничего подобного, кроме словесного обличения, святитель Николай сделать бы не мог. Этого бы просто не допустили отцы-руководители города.

Значит, деяние епископа Николая действительно произошло после 313 года, после освобождения святителя из тюремных застенков, и было связано с политикой императора, которую Константин затем сформулировал в своем «Поучении» (иногда его называют «Поучением об идолопоклонническом заблуждении»), документе, где определялись отношения власти с язычеством. Он был разослан по его указу всем архонтам Восточной Церкви. Император, таким образом, признал античные и прочие языческие капища заблуждением.

Отдельное «Поучение» Константин Великий отослал современнику святителя Николая — историку Евсевию Кесарийскому, где, рассуждая об одном из важных для христиан священных мест, сформулировал следующее: «Место, носящее имя Маврийского дуба, где, как известно, жил Авраам, всячески бесчестится нечестивыми, что при этом дереве поставлены достойные совершенного истребления идолы, что вблизи него устроен жертвенник, на котором постоянно приносятся нечистые жертвы. Так как все это несообразно ни с настоящим нашим царствованием, ни со святостью упомянутого места, то я считаю нужным известить вашу честность, что мы грамотой объявили… чтобы и идолы, сколько их найдется на упомянутом месте, были немедленно преданы огню, и жертвенник был разрушен до основания, и чтобы все, кто после нашего повеления дерзнет совершить там какое-либо нечестие, приговаривались бы к казни».

Евсевий Кесарийский в своем труде «О жизни Константина» так описал изменения в сознании людей того времени в сторону приятия христианства: «Прежние суеверные люди, увидев собственными очами обличение своего заблуждения и на самом деле узрев пустоту бывших повсюду храмов и идолов, либо обращались к спасительному учению, либо, и не делая этого, стали презирать суетность своих предков, смеяться и насмехаться над древними богами, которых они признавали раньше. Да и как было им думать иначе, видя величайшую мерзость, скрывавшуюся под внешним образом идолов?.. Открыт был свободный вход во всякую мрачную пещеру и во всякое тайное убежище, места неприкосновенные и недоступные, самые внутренние части храмов исхожены воинами».

Именно в этот момент, после получения от императора косвенного разрешения на активные действия, началось некоторое наступление на язычников и в Ликии. А святитель Николай одним из первых поспешил осуществить разрушение святилища в Мирах. Тогда события могли иметь тот самый характер, который обрисован в Житиях, где (как у Дмитрия Ростовского) указывается, что он «разорил сей храм скверны, сравнял высокое его здание с землею и самое основание храма, бывшее в земле, разметал по воздуху».

Не очень этично? Жестко? Откровенно? Решительно? Да. А что поделаешь, когда речь идет о душах людей и о их спасении.

Необходимо заметить, что историю с возможным разрушением святилища в виде дерева некоторые исследователи относят к другому времени и другому человеку. Речь идет о епископе Николае Сионском, жившем в VI веке в Мирах Ликийских. Итальянский ученый Микеле Баччи в статье об иконографии святителя Николая пишет так: «Соперничество между почитателями святителя Николая и приверженцами культа Артемиды Элевтеры драматично описано в агиографических источниках и отразилось в иконографии (это соперничество проявляется в деяниях святителя Николая, который разрушил святилище и сверг идолов Артемиды). Например, любопытна связь между изображением на монетах священного дерева, которое символизирует богиню, и иллюстрацией эпизода, восходящего к Житию Николая Сионского, когда святой рубит Плакомский кипарис, в котором обитал бес. Впоследствии место паломничества переместилось от находившегося здесь языческого храма к гробнице святого Николая».