Николай Эрнестович Бауман

По воспоминаниям современника, Бауман «сходился с петербургскими металлистами, ткачами, судостроителями-рабочим и очень быстро и умело… его невольно привлекающая внимание манера говорить просто и доходчиво, уменье самые, казалось бы, мелкие, будничные вопросы рабочей жизни освещать, осмыслить в духе основных задач рабочего класса — все это через пару недель делало его другом многочисленных слушателей». Опыт борьбы с филерами, приобретенный уже в Казани, еще более обогатился в условиях Петербурга. Одним из наиболее удачных приемов, которыми пользовался Бауман для «потери следов», было «очищение водой». Этот прием, примененный еще народовольцами, состоял в следующем. Заметив за собой слежку, Бауман неторопливо, словно прогуливаясь, направлялся к Неве и подходил к перевозу. Как только ялик отчаливал, он прыгал в лодку и садился рядом с перевозчиком, говоря, что крайне торопится. В то же время «очищаемый водой» зорко смотрел на берег, где филер напрасно метался в поисках другого ялика. Переехав Неву, Бауман поспешно выскакивал из лодки и стремился уехать на конке в противоположный конец города. Умело он уходил от наблюдения и проходными дворами, разделявшими многоэтажные столичные здания. Лишь вечером, с противоположной огороды, приходил в этих случаях Бауман на свою квартиру. С такими же предосторожностями посещал Бауман и рабочих, в особенности Царева и Осипова, проживавших на Слоновой улице. Там (дом № 67, квартира 18) несколько раз происходили нелегальные сходки рабочих фабрик и заводов ближайшего района. По-двое, по-трое приходили на отдаленную Слоновую улицу члены подпольных рабочих кружков. С большими предосторожностями, в глубоких сумерках, пробирались туда же по окрестным пустырям и задворкам Бауман и его сотоварищи по руководству подпольными кружками — братья и сестра Сущинские и студент технологического института Александр Спицын. Как правило, пропагандисты никогда не ходили большой группой: два-три мастеровых, в субботний вечер пробиравшиеся «под хмельком» окраинными переулками, меньше привлекали внимание шпиков. Когда в комнате Царева или в просторных теплых сенях Осипова набиралось человек 15–20 рабочих, Бауман или Сущинский проводили очередную беседу-занятие кружка. Окна были самым тщательным образом закрыты плотными занавесками, и говорить старались не громко, хотя нередко в пылу спора хозяин квартиры, плотный, приземистый петербургский металлист, первый забывал о конспирации и с жаром, громко рассказывал об «очередном фокусе» заводчиков или владельца верфей.

В это же время Бауман был озабочен подысканием квартиры, достаточно отдаленной и обособленной, в которой можно было бы без большого риска проводить конспиративные собрания. Агентура охранного отделения отметила в своих ежедневных донесениях, что «Макар Иванович{Подпольная кличка H Э. Баумана в то время.} нередко встречался (в первой половине января и в начале февраля 1897 года) с лишенным всех прав состояния Александром Дементьевым, давно находившимся под негласным наблюдением как лицо, имеющее большое знакомство среди лиц, в политическом отношении крайне подозрительных». Бауман и Сущинский дважды посещали А. Дементьева в деревне Исаковке (Черновская улица, дом № 60), за Большой Охтой. Отдаленность этого пригорода и вместе с тем расположенные неподалеку от Охты крупные заводы и фабрики казались Бауману удобным местом для создания конспиративной квартиры. Бауману не удалось нанять поблизости от местожительства Дементьева конспиративную квартиру, но на квартире по Черновской улице он провел несколько собраний рабочих, разъясняя «Устав рабочей кассы», задачи «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». На этих собраниях (одно из них происходило 10 (23) марта вечером) присутствовали Сущинский, Пилипец, Царев, Осипов и около пятнадцати рабочих охтенских заводов и фабрик.

17 февраля (1 марта) Бауман провел нелегальное собрание с рабочими в одном из излюбленных петербургским рабочим людом «трактире 3-го разряда» — на углу Калашниковской набережной и Смольного проспекта.

Трактиры для ночных извозчиков, торговцев в разнос, ходивших по улицам с зари до глубокой ночи, были очень удобным местом для конспиративных встреч и собеседований.

Рабочие ночной смены заходили туда на часок выпить «пару чаю» в ожидании фабричного гудка, перекинуться в картишки или просто послушать хриплое пенье трактирной «машины», безустали заводимой проворными половыми — ярославцами или костромичами. Никого не удивляло поэтому, если в дальней горнице усаживалась целая компания молодых рабочих, требовавшая себе несколько «пар чаю» и немудреной закуски, вроде воблы, баранок и студня.

Николай Эрнестович раза два собирал там рабочих, среди которых были члены руководимых им кружков — Царев, Осипов, Пилипец и другие.