Николай Эрнестович Бауман

Когда иод влиянием неудач русско-японской войны тюремные власти осенью 1904 года несколько ослабили режим надзора за политическими заключенными, «с воли» заключенным ухитрялись передавать деньги, записки и даже литературу. Е. Д. Стасова вспоминала{В беседе с автором.}, какое огромное впечатление произвела на большевиков, сидевших в Таганской тюрьме, знаменитая работа Ленина «Шаг вперед, два шага назад», осенью 1904 года появившаяся среди московских большевиков:

«…Мы так горячо, так подробно обсуждали эту книгу! — Даже, помнится, написали целую статью о ней в нашем подпольном тюремном журнале».

Осенью же 1904 года в Таганской тюрьме произошло важное событие, еще сильнее повлиявшее на улучшение положения политических заключенных. Незадолго перед этим, в июне 1904 года, правительство ввело в действие новое уголовное уложение. Несколько политических заключенных Таганской тюрьмы, дела которых уже были решены в административном порядке, неожиданно вновь были привлечены, на основании нового уголовного уложения, к судебному разбирательству. Вместо административной высылки заключенным предстоял вновь мучительный путь по этапу, ожидание суда и т. п.

Для начала действия нового уголовного уложения власти неожиданно увезли в Одессу троих политических, дело которых было уже решено без суда, и эти политические, готовясь к высылке, пользовались некоторыми льготами (общей прогулкой на тюремном дворе, свиданиями с родными). В знак протеста политические заключенные, которым грозило новое судебное преследование, заявили, что они требуют назначения над ними суда не позже января (1905 года); если же судебный процесс замедлится, то они объявляют голодовку. Все остальные политические заключенные Таганской тюрьмы, дела которых еще не рассматривались, решили присоединиться к голодовке своих товарищей на пятый-шестой день. Это решение объяснялось тем, что в Таганке находилось среди политических заключенных немало совсем еще молодых людей, которые, не рассчитав свои силы, могли сорвать голодовку. Присоединение же к голодающим на шестой день обеспечивало длительное и стойкое сопротивление. 1 ноября, не получив ответа на свое заявление, политические заключенные, которым угрожало привлечение к суду по новому уголовному положению, начали голодовку. В тюрьме появился прокурор, безуспешно пытавшийся уговорить заключенных прекратить голодовку. Со своей стороны, родные заключенных хлопотали об освобождении родственников на поруки, под залог. Тюремные власти, прокуратура под давлением общественного мнения (широких кругов рабочих, служащих и интеллигенции) вынуждены были пойти на уступки. Постепенно голодающих политических заключенных стали освобождать под залог. Но к 6 ноября в тюрьме все еще оставалось восемь человек голодающих, которых власти «не успели» выпустить под залог.

Тогда к голодающим примкнули все остальные политические заключенные тюрьмы. Голодовка приняла массовый характер, и общественное мнение было возбуждено еще более. Вновь появился в тюрьме прокурор, убеждавший присоединившихся к голодающим заключенным, что «это их не касается», что дела привлеченных по новому судебному уложению «будут разобраны согласно закону» и т. п. Политические ответили категорическим отказом и стойко продолжали голодать: выбрасывали еду в коридор, разрешая себе выпить в сутки лишь полстакана воды… Со второго дня массовой голодовки к заключенным стал являться тюремный врач, следил за пульсом и всячески уговаривал прекратить голодовку. Но заключенные держались стойко. Тогда власти пошли на дальнейшие уступки: многих политических заключенных освободили от суда под залог. В частности, была освобождена 18 декабря 1904 года под залог, после длительных хлопот родных, Е. Д. Стасова.

Однако Баумана, также голодавшего наряду со своими товарищами по заключению, власти освободить под залог отказались.

Осень 1904 года и затем зима были богаты крупнейшими политическими событиями. В ряде городов возникли стачки, произошли открытые выступления рабочих не только против своих хозяев-предпринимателей, но и против властей. Неудачи царских войск в русско-японской войне еще более обострили внутриполитическое положение. Падение Порт-Артура нанесло сильный удар престижу царского правительства. По определению Ленина, это было началом падения самодержавия. «Царь хотел войной задушить революцию. Он добился обратного. Русско-японская война ускорила революцию»{«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 54.}.

В стране в это время (осень — зима 1904/05 года) происходило дальнейшее накопление революционных сил. Громадное значение для развития событий имела стачка рабочих Баку, проведенная Бакинским комитетом большевиков в декабре 1904 года.

Эта стачка, по определению товарища Сталина, «послужила сигналом славных январско-февральских выступлений по всей России».

Январские (1905 год) выступления рабочих на петербургском Путиловском заводе быстро превратились в стачку десятков крупных предприятий столицы.