Николай Грозный. Блеск и величие дворянской России

Россия возмутилась, прервала дипломатические отношения с Османской империей. Однако европейская пресса подняла скандал – дескать, восстание устроили русские, хотят захватить Константинополь. После расправы над иерархами Церкви оно и впрямь широко разлилось по Греции. Александр I намеревался помочь ей. Но Англия и Франция ткнули его носом в его же собственные принципы Священного Союза: греки выступили против своего законного монарха. Значит, были революционерами. При таком раскладе царя убедили, что вмешиваться никак нельзя.

Но финансировать восстание стала Англия – под видом пожертвований британских греческих общин. Вместе с французами она раздувала симпатии к повстанцам. Собирали деньги, посылали оружие, туда ехали добровольцы вплоть до рекламной фигуры Байрона. А попутно грекам внушали: царь отказался от вас, предал на расправу султану. Подсказывали и сербам, болгарам, валахам – каково надеяться на русских. Ну а настоящими «друзьями» выступали Англия и Франция, подрывая на Балканах российское влияние и внедряя собственное.

Пожар, разожженный «Этерией» и обернувшийся для России грандиозным международным скандалом, стал для Александра еще одним сигналом опасности конспиративных кружков. В 1822 г. он издал указ о запрете любых тайных организаций, в том числе масонских лож. Это помогло и борьбе с ересями. Лабзин настолько обнаглел, что даже позволил себе насмехаться над Аракчеевым. А свою ложу ликвидировать не спешил. На этом его и подцепили, за нарушение указа сослали в Симбирск. Аракчеева давно раздражало и влияние на царя Голицына со своими «пророками». Постепенно он сумел убрать от двора баронессу Криденер, Кошелева. Среди помощников Голицына Аракчеев нашел таких, кто тоже засомневался в православии министра – Магницкого, Рунича, с их помощью стал собирать компромат на их начальника.

У обличителя еретиков, игумена Фотия, высланного в новгородскую глушь, тоже нашлась покровительница, графиня Орлова-Чесменская, одна из богатейших помещиц России. Она помогала опальному игумену, хлопотала за него в столице. Перемены стали возможными, когда подпевалу Голицына, митрополита Санкт-Петербургского и Новгородского Михаила (Десницкого), сменил на этом посту Серафим (Глаголевский). Он возвел Фотия в сан архимандрита, перевел в другой монастырь.

Сам Серафим не рискнул выступать против высокопоставленных еретиков. Он вызвал к себе Фотия, поселил в Александро-Невской Лавре. Архимандрит был настоящим подвижником, носил вериги, а говорить умел очень красиво и убедительно. Орлова-Чесменская сделала ему рекламу, на беседы с ним потянулись дамы высшего света. Его представили и Голицыну. Фотий по благословению митрополита вел себя мудро. Не обличал, кивал, поддакивал. Министр счел его одним из священников, мечтающих устроиться под его протекцию. Обрадовался, что сможет блеснуть перед царем, входящим «в моду» архимандритом.

Голицын устроил ему аудиенцию у Александра I. Фотий говорил с государем «о делах веры и Церкви». Произвел впечатление. Император пожаловал ему драгоценный наперсный крест, его перевели настоятелем большого Юрьевского монастыря под Новгородом. Но архимандрит во дворце привлек внимание адъютанта царя Уварова. Убедил его, что Православие в серьезной опасности. Подключилась Орлова-Чесменская, и Фотия пригласили к императрице. Ей архимандрит откровенно высказался про «князя Голицына и прочих врагов веры, сынов беззакония».

А в 1823 г. один из директоров Библейского общества, немецкий проповедник Иоганн Госснер настолько обнаглел, что выпустил книгу «Дух жизни и учения Иисуса Христа в размышлениях и замечаниях о всем Новом Завете». Хаял в ней русское духовенство, высмеивал обряды Православной Церкви. Под крылышком Голицына даже такое сошло бы с рук, но борцы за Православие уже изготовились к атаке. Фотий направил царю два письма с разбором книги и другой еретической литературы. При этом показал, что разрушение Веры – часть политических революционных диверсий по разрушению монархии.

Александр вызвал его к себе и три часа беседовал наедине. Выйдя от него, Фотий открыто провозгласил анафему на Голицына. Книгу Госснера передали на экспертизу президенту Российской Академии адмиралу Шишкову, подтвердившему обвинения. Госснера выслали из России. Цензор, переводчик и издатель его книги попали под суд. Аракчеев добавил свой компромат, и в мае 1824 г. Голицын был снят с должности Министра духовных дел и народного просвещения. Его сменил Шишков, приостановил деятельность Библейского общества. Угроза Церкви была предотвращена.