Николай Губенко - Режиссер и актер

Эпизоды деревенской стройки. Как и многие другие сцены, эти эпизоды снимались в основном под Великими Луками, не лесистых берегах пруда. Выбор натуры и самое настойчивое обращение к ней, в значительной мере минуя павильон, имел принципиальную значимость. Как писал В. Шукшин, "натура это пробный камень. Именно на натуре легче всего обнаруживается фальшь, недоделки и вроде бы безобидные просчеты, которые потом могут начисто "убить" фильм. Но натура может не только "убить" фильм. Она может вдохнуть в него жизнь, дать всему замыслу новое освещение, новое толкование. Причем это толкование и будет наиболее кинематографичным - очевидно, в силу выпуклой зримости самого объекта"9.

Натуре следовал и Николай Губенко. Натуре - в широком смысле данного понятия. Это не только пейзаж, это - самый дух и атмосфера малой Родины. Жители тех мест не по газетным сообщениям и фильмам знали об ужасах прошедшей войны и фашистского нашествия. Многие из них (жителей) пережили все это на собственном тяжком опыте. В их лица напряженно вглядывался молодой режиссер. Ему были интересны и близки рассказы, воспоминания, песни очевидцев тех событий. И этот интерес разделяли соавторы фильма.

С большим энтузиазмом работали на картине художники-постановщики И. Новодережкин и С. Воронков, тот брал себя преимущественно технико-декорационную сторону дела. У меня на стене висит лирическо-грустный этюд, подаренный Ипполитом Николаевичем Новодережкиным, - уголок Нескучного сада, схваченный меткой рукой талантливого художнике, скромнейшего русского человека. Он работал с Тарковским ("Андрей Рублев"), с Шукшиным ("Калина красная"), с Райзманом ("А если это любовь?"), со многими другими видными режиссерами.

Новодережкин и Воронков с большим тщанием построили натурные декорации. Была досконально воссоздана деревня Мартыниха (вернее, создана деревня), где и разворачивалось основное действие. В него Губенко, он умелый организатор, сумел вовлечь соседних крестьян и жителей Великих Лук. В фильме занято 80 непрофессиональных исполнителей. И они, наблюдая съемки и участвуя в них, часто говорили: "Да, именно так было, так жили мы в ту пору".

Под их уровень жизненной правды подтягивались и профессиональные актеры: М. Глузский, И. Мирошниченко, Н. Бондарчук, сам Губенко. И во внешнем, и во внутреннем рисунке каждой роли просто было нельзя сфальшивить, допустить малейшую неточность. Она тотчас обнаруживалась на съемочной площадке, в прямом сопоставлении с безыскусственной игрою непрофессионалов. Для тех, собственно, это была не игра. Они как бы заново и искренне переживали былое.

Впрочем, иногда фальшивят и непрофессионалы. Массовые сцены с их участием - всегда испытание для режиссера. Николай Губенко его с честью выдержал. Он не жалел времени, чтобы поговорить с каждым исполнителем, донести до него общий замысел ленты и отдельных эпизодов. И очень тактично управлял съемкой, без какого-либо нажима и окрика. Его непрофессиональные актеры, увлеченные магией развертывающегося действия, забывали о кинокамере. Они вели себя на съемочной площадке просто и непринужденно как в грустно-драматических, так и в радостных, светлых сценах.

Одна из лучших из них - празднование первого дня Победы над фашизмом. Вся Мартыниха собралась вкупе. Не богаты были свежо выструганные столы с деревенскими яствами, - это вам не "Кавалер Золотой Звезды" или "Кубанские казаки" И. Пырьева. У Губенко - иной стиль, ориентирующийся на документальную правду жизненных обстоятельств. И здесь подчеркивается, что сидящие за столами простые люди богаты душевностью, чувством органичной сопричастности друг с другом. Чувством всенародной радости, в которой, конечно, и много скорби, печали. Выстояли! Победили! Однако какой страшной ценою. Обнимаются, смеются и в то время плачут крестьянские женщины. Так оно и было. Пересматривая фильм сегодня, воспринимаешь эту сцену как хроникальную.

Отчасти она, действительно, хроникальная. По словам Губенко, массовка была подлинная: праздник Победы снимался 9-го мая, в ее годовщину. Столы стояли на улице, и скудная закуска, и частушки, и слезы - все правда. Оператор снимал все подряд, а уж потом монтировали в Москве.

В этой сцене меняется самая тональность экранного изображения. В нем теперь преобладают, что естественно, светлые краски. Светлые, но и сдержанные по своей цветовой гамме. Молодой режиссер не терпит чрезмерности в экранном показе как человеческого горя, так и радости. Они же и в жизни зачастую перемешаны. Для кадра характерно глубинное построение - с уходящей вдаль перспективой. Своего рода парафраза финального эпизода ленты "Кавалер Золотой Звезды", но с иным смысловым кодом. Деревенский праздник беден. Но он тоже, и с большим основанием, чем у Райзмана, перерастает свои бытовые границы и продолжается в бескрайних равнинах России. Сдержанность Губенко изнутри эмоционально предельно насыщена, даже порою патетична. За праздничный стол в деревне Мартыниха режиссер приглашает всех живущих на русской земле.