Николай Гумилев: жизнь расстрелянного поэта

Анна Андреевна в своих «Пестрых заметках» писала: «Цех поэтов был задуман осенью 1911 г. в противовес Академии стиха, где царствовал Вячеслав Иванов. Николай Степанович до этого мало знал Городецкого, который вообще был гораздо старше нас всех и уже отведал чулковского „мистического анархизма“ и „соборности“, как-то очень скоро вышел из моды, перестал быть „солнечным мальчиком“ Сережей Городецким и искал очередной спасательный круг „SOS“». Интересно, что сам Городецкий 26 апреля 1919 года в газете «Закавказское слово» писал об идее создания Цеха: «Когда мы с Гумилёвым после ряда бесед решили основать Цех поэтов, нами руководила идея именно совмещения влияния. Гумилёв в то время был убежденным парнасцем, выше всего ставившим мастерство формы. Для меня вершиной достижений являлось слияние народной поэзии с литературой в форме предельного раскрытия символов, которое есть мифотворчество, по терминологии Вяч. Иванова. Мы решили слить свои искания и поставить под их перекрестный огонь творчество молодежи. Я привел своих, Гумилёв своих, и таким образом создался Цех поэтов».

По мнению Сергея Маковского, в первоначальный состав Цеха входило около двенадцати человек, среди которых кроме вышеназванных были еще граф Василий Комаровский, Василий Гиппиус, M. Л. Моравская, Владимир Нарбут, Михаил Зенкевич, Осип Мандельштам.

Василий Гиппиус прославился больше не как поэт, а как автор прекрасной работы о Гоголе. Он считался человеком Городецкого, впрочем, как и Владимир Нарбут и Михаил Зенкевич. Явными сторонниками Гумилёва были его супруга, Осип Мандельштам, Кузьмины-Караваевы и, конечно, граф Василий Комаровский. Последнего Гумилёв часто опекал, так как он жил в Царском и был не только очень талантливым, но и очень больным человеком. К сожалению, до сих пор его поэзия находится в тени забвения. Происходил он из знатного дворянского рода, с которым в родстве состояли графы Соллогубы, князья Гагарины, Обуховы, Веневитиновы, Вырубовы, графы Муравьевы и Вильегорские, Янковские, Хлебниковы. Отец поэта Алексей Егорович был шталмейстером, а мать Александра Валентиновна, урожденная Безобразова, страдала в конце жизни душевным расстройством. Возможно, именно от нее и досталась эта наследственная болезнь молодому графу Комаровскому. В начале XX столетия Василий Комаровский жил скромно в Царском Селе у сестры его отца, так и не вышедшей замуж фрейлины, графини Любови Егоровны Комаровской на Магазейной улице в доме Палкина. Его родственником был и князь В. А. Святополк-Мирский, оставивший о поэте очень ценные воспоминания. Граф был начитан, хорошо образован, знал несколько языков (в том числе и латинский). Однако когда с ним случались приступы безумия, он становился неузнаваем.

Буйного, неуправляемого нрава был другой член Цеха поэтов Владимир Нарбут. Он принадлежал к старинному дворянскому роду, ведущему родословную от запорожских казаков. Родился Нарбут в 1888 году на хуторе Нарбутовка Есманской волости Глуховского уезда Черниговской губернии. Отец поэта Иван Яковлевич, владелец захудалого поместья, отличался большой образованностью, окончил Киевский университет по отделению физико-математическому, был весельчаком буйного нрава, увлекался карточной игрой, и домашним от него часто перепадало. Мать поэта Неонила Николаевна была из семьи священника и, осиротев, вышла замуж очень рано. Нрава она была кроткого и мужу никогда перечить не могла. Дом Нарбутов был полон детей: Тамара, Евгения (обе умерли в младенчестве), Георгий (будущий крупный художник-график «Мира искусств», основавший школу украинской графики), Елена, Владимир, Сергей, Агнесса, Николай, Борис. Владимир вместе с братом Георгием учился в гимназии города Глухова. В 1906 году оба брата тайно отправились в Санкт-Петербург, так как отец не желал их туда отправлять. Как только братья нашли квартиру, их начисто обокрали. Выручил известный художник Билибин, который помог братьям, пожалев талантливого художника Георгия. Владимир учился в университете и в 1909 году дебютировал со своими стихами, а в 1910 году выпустил первую книгу «Стихи» объемом в 133 страницы. Книга была необычна. В столичные салоны с изысканными шелками и туманами ворвался сельский разбойник, веселый ухарь, который бытописал глухие уголки России сочными красками художника:

Поле. Плачет пьяный пес.
Водяной в воде сопит.
Дух дохнул, дошел, донес
Шумы. Шелком шелестит.

Рваной рясой рыжий поп

Запахнул ребенка в гроб.
Веет вешний вертоград.
Звезды — в злате виноград.

Многие стихи сборника были пронизаны фольклором: здесь и водяной, и Баба-яга, и оборотни. От строчек:

По полю мчится, как синяя птица,
В ступе — без упряжки, гика, коней…
Будет звездами ли ночь золотиться?..
Травы в слезах поувяли за ней. —