Николай I

Итоги четырехмесячного командования в Польше И. И. Дибича были в целом неутешительны. Звезда полководца закатилась. «Докажите, что вы еще старый Забалканский», — писал ему Николай I июня^{864}. 29 мая (10 июня) в селе Клешове, около Пултуска, Дибич заболел холерой, свирепствовавшей в Польше, и в тот же день умер. Смерть спасла его от немилости и отставки. 3 июня Николай Павлович получил известие о его смерти и на следующий день назначил главнокомандующим генерал-фельдмаршала И. Ф. Паскевича. Через день после его приезда, в ночь с 13 на 14 июня, скончался великий князь Константин Павлович. После сражения под Гроховым, в связи с размолвкой с Дибичем, он оставил войска и отбыл в Белосток, где находилась его больная супруга княгиня Лович. Под угрозой захвата Белостока повстанцами они уже вместе поехали через Минск в Витебск. Казалось, в России не было угла, где бы цесаревич мог преклонить голову. Но судьба оказалась к нему по-своему благосклонной. В Витебске он скоропостижно скончался от холеры, страдав всего несколько часов. Его тело было привезено в Петербург, куда он так не хотел приезжать, и предано земле в Петропавловском соборе. Приглашенная в столицу Николаем I княгиня Лович недолго жила в Елагинском дворце и Царском Селе. «Подобно императрице Елизавете Алексеевне, — писал А. X. Бенкендорф, — она не смогла пережить супруга».

Между тем И. Ф. Паскевич форсировал под Торунем Вислу и, прикрывшись границей с Пруссией, развернул активные наступательные действия. В августе его войска подошли к западному пригороду Варшавы — Воле (на левом берегу Вислы). Две линии редутов защищали генералы Генрик Дембиньский и Иосиф Бем. Со стороны Праги на правом берегу находились русские войска барона Г. В. Розена. Главнокомандующий польской армией генерал Круковецкий вступил в тайные переговоры с И. Ф. Паскевичем. Тот вновь предложил амнистию и некоторые гарантии, но отверг требования присоединения к Польскому королевству восьми «воеводств» и амнистии полякам Украины и Литвы, принявшим участие в восстании. 6 сентября на рассвете после мощной артиллерийской подготовки русская пехота взяла передовые редуты в штыки. На следующий день рано утром штурм возобновился. Раненый в руку И. Ф. Паскевич ожидал капитуляции, однако никто из польских руководителей не взял на себя смелость ее подписать. Наконец С. Малаховский написал записку, что с 5 часов утра ворота будут открыты русским. Варшава пала, русская гвардия под командованием великого князя Михаила Павловича вступила в город. Воспользовавшись перерывом на время переговоров, части польской армии покинули столицу и отступили к Плоцку. Сообщение о блестящем, хотя и кровопролитном штурме Варшавы привез флигель-адъютант ротмистр А. А. Суворов (внук полководца, бравшего Варшаву в 1794 году). Императорская семья находилась в это время в Царском Селе, окруженном в связи с холерой кордонами. Николай Павлович лично прибыл к линии кордонов навстречу Суворову и, торжествуя, привез его во дворец. «Варшава у ног Вашего Императорского Величества», — сообщал Паскевич. 5 октября А. С. Пушкин написал «Бородинскую годовщину». С падением затем Плоцка, Замостья и Модлина (в 1833 году он был переименован в Новогеоргиевск) Польша была покорена. В начале октября остатки повстанческой армии (около 40 тысяч человек) тремя группировками перешли границы Пруссии, Австрии и Краковской республики, где и сложили оружие.

После подавления польского восстания отношение Николая I к полякам, и до того достаточно прохладное, превратилось в открыто неприязненное. «Ты отомстил за Россию, ты покорил Варшаву — отныне ты светлейший князь Варшавский!» — писал он 4 сентября 1831 года И. Ф. Паскевичу^{865}. В Польше началась модернизация крепостей для русских гарнизонов. Позднее, когда уже была заложена крепость, грозившая своими орудиями Варшаве, в письме от 29 мая 1832 года из Елагина дворца император вновь поделился с фельдмаршалом своими чувствами: «Радуюсь душевно, что закладка цитадели счастливо исполнена… Ты правильно говоришь, что нужна справедливая строгость и непреодолимое постоянство в мерах, принятых для постепенного их преобразования. Не отступлю от этого ни на шаг. Благодарности от них не ожидаю и, признаюсь, слишком глубоко их презираю, чтоб оно мне было в какую цену; я стремлюсь заслужить благодарность России, потомства: вот моя постоянная мысль. С помощью Божею, не унываю и буду стараться, покуда силы будут, и сына готовлю в тех же мыслях и вижу, что он чувствует, как я»^{866}.