Николай и Александра

Я ознакомился с дневниками, письмами и мемуарами тех лиц, которые были непосредственным образом вовлечены в эту драму. В переписке Николая II и Александры Феодоровны, в письмах царя своей матери, вдовствующей императрице Марии Феодоровне, мемуарах, принадлежащих перу родственников императорской четы, близких друзей императрицы, фрейлин, придворных сановников, министров и иностранных послов, имеется множество разрозненных сведений. Но они не систематизированы. В своей книге я попытался увязать отдельные факты в свете современной медицины и психиатрии и того опыта, какой приобретают все семьи, в которых есть больной гемофилией, истолковать историю семьи, борьба которой с этим недугом привела к последствиям, оказавшим огромное влияние на судьбы всего мира.

Если поначалу я главным образом изучал роль гемофилии, то очень скоро меня заинтересовали самые разные аспекты царствования Николая II, его роль как монарха, его место в истории и блестящая эпоха, главным действующим лицом которой он был. Из книг и устных свидетельств я понял, что более полстолетия спустя люди по-прежнему проявляют живейший интерес к личности Николая II. Некоторые, в основном русские эмигранты, видят в царе символ безвозвратного прошлого, преклоняются перед ним, даже творят из него кумира. Отдельные представители Русской Православной Церкви считают его и его семью, умершую мученической смертью, неканонизированными святыми[2].

В то же время есть и такие, кто по политическим или иным мотивам продолжают твердить, что это был «Николай Кровавый». Чаще всего последнего царя эти люди изображают недалеким, слабым и неумным – этакой невыразительной фигурой на шатком троне, приблизившей последние дни гнилого и непрочного режима. Таким предстает перед обывателем образ последнего российского самодержца.

Историки признают, что Николай был «добрым человеком». Его личное обаяние, приветливость, любовь к семье, глубокая набожность и горячее патриотическое чувство – исторический факт, опровергнуть который невозможно. Но эти ученые утверждают, будто бы личные качества государственного деятеля не в счет; главное, по их мнению, заключается в том, что Николай был плохим царем. Добродетели, которыми мы восхищаемся в частных лицах и которым нас учит религия, отступают на второй план, когда речь идет о сильных мира сего. Насколько велик царь или президент, должно, дескать, подтверждаться не личной его жизнью и даже не добрыми намерениями, а его делами.

Николай II, если мерить его такой меркой, великим царем не был. С точки зрения истории выдающиеся руководители русского народа – Иван Грозный, Петр Первый, Ленин и Сталин – были людьми, которые с помощью насилия и террора выдвинули отсталую нацию в число передовых. Пожалуй, и поныне русские испытывают благоговейный трепет перед беспощадным вождем, который кнутом подгоняет их вперед. Петра Первого, пытавшего своих врагов на дыбе, собственноручно рубившего стрельцам головы на Красной площади и предавшего мучительной смерти родного сына, называют Великим. А Николай II, самый кроткий из всех русских монархов, заслужил прозвище Кровавый. Такова жестокая ирония судьбы, тем более что император знал, как его называют.

Вряд ли справедливо сравнивать Николая II с его предками-исполинами. Впрочем, еще неизвестно, как бы справились они с несчастьями, сыпавшимися как из рога изобилия на Николая II. Справедливее было бы сравнивать этого царя с его современниками, восседавшими на европейских тронах, – английскими королями Эдуардом VII и Георгом V, германским кайзером Вильгельмом II и императором Австро-Венгрии Францем-Иосифом. Кто из них сумел бы поспорить с бурей, какая выпала на долю Николая II? Впрочем, история ответила нам на этот вопрос: война, которая отняла престол у русского царя, свергла как германского, так и австро-венгерского императора.

Сравнение с обоими английскими королями – Эдуардом VII и Георгом V, которые, соответственно, приходились Николаю дядей и двоюродным братом, лишь усугубляет иронию. Если бы Николаю II не внушали с детства, что конституция – это исчадие ада, он стал бы идеальным конституционным монархом. По своему умственному развитию он ничуть не уступал ни тогдашним, ни нынешним европейским правителям. Личными качествами и вкусами он удивительно напоминал короля Георга V, на которого был так же поразительно похож внешне. В Англии, где от монарха требуется одно – быть добрым, Николай II стал бы идеальным королем.