Николай I без ретуши

Казалось, Николай на пороге умеренных, но благотворных реформ. Надеждам Пушкина не суждено было сбыться. Против реформ решительно выступил великий князь Константин. Произошла революция в Париже. Начался мятеж в Польше. Проекты комитета 6 декабря 1826 года, душой которого был Сперанский, положены были под сукно.

Из «Записок» офицера, участника русско-турецкой войны 1828–1829 годов Иосифа Петровича Дубецкого

Император Николай Павлович был тогда 32-х лет. Высокого роста, сухощав, грудь имел широкую, руки несколько длинные, лицо продолговатое, чистое, лоб открытый, нос римский, рот умеренный, взгляд быстрый, голос звонкий, подходящий к тенору, но говорил несколько скороговоркой. Вообще он был очень строен и ловок. В движениях не было заметно ни надменной важности, ни ветреной торопливости, но видна была какая-то неподдельная строгость. Свежесть лица и все в нем выказывало железное здоровье и служило доказательством, что юность не была изнежена и жизнь сопровождалась трезвостью и умеренностью. В физическом отношении он превосходил всех мужчин из генералитета и офицеров, каких только я видел в армии, и могу сказать поистине, что в нашу просвещенную эпоху величайшая редкость видеть подобного человека в кругу аристократии.

Николаю не пришлось принять участие в боевых действиях 1813–1815 годов, хотя он мечтал об этом и рвался в действующую армию.

Генерал, не нюхавший пороху, он чувствовал свою ущербность по сравнению со своими генералами и офицерами – ветеранами наполеоновских и турецких войн.

Ему нужна была война, чтобы как-то компенсировать собственную воинскую неполноценность.

Персидская война 1826–1827 годов в Закавказье была войной специфической, вязкой, требующей особых – не европейских – приемов. А он только что вступил на престол и осваивался в новом положении.

Но зато когда стала неизбежна очередная турецкая война, он твердо решил использовать ситуацию для того, чтобы реализовать полководческие амбиции и создать себе соответствующую репутацию в глазах армии.

Из воспоминаний Виктора Михайловича Шимана

Военных и все военное государь отличал и любил по преимуществу; войска в строю, мундир и воротник, застегнутые на все крючки и пуговицы, военная выправка и руки по швам тешили его глаз… Николай Павлович любил окружать себя военными и всегда и во всем отдавал им предпочтение. Ни у одного из русских императоров не было столько флигель-адъютантов, свиты генерал-майоров и генерал-адъютантов, сколько у него, и ни у кого не было так много министров в военном мундире. Несомненно, что трех своих министров, носивших гражданские чины, он с удовольствием заменил бы военными, если бы нашел между сими последними специалистов, способных принять их портфели.

Но в отличие от своих отца и старшего брата, фанатиков фрунта и парада, Николай и в самом деле был военным профессионалом. Во всяком случае, знающим и дельным военным инженером, мечтавшим испытать себя в боевой обстановке.

Из записки Александра Христофоровича Бенкендорфа «Император Николай I в 1828–1831 годах»

Еще император Александр в последние минуты своей жизни предусматривал печальную необходимость войны с Портою, которая уклонялась под разными предлогами от исполнения трактата 1812 года. Наша борьба насмерть с Наполеоном… образование нового Царства Польского по необходимости отвлекли императора и его кабинет от восточных дел. […]