Николай I Освободитель

— А вы сами знакомы с Николаем Никитичем? — Под стук колес о брусчатку задал я вопрос Воронцову

— Шапочно, — мотнул головой Семен Романович, — пересекались несколько раз, не более. Демидовы крайне неохотно переезжают куда-нибудь из Москвы, а я так и вовсе немалую часть жизни провел в Лондоне.

— Мне что-то нужно знать помимо, так сказать, его официальной биографии?

Карета качнулась на повороте, за окном мелькнули солнечные зайчики отраженные от вод Фонтанки. В столицу пришло тепло, вытесняя чертову сырость, неизменную спутницу петербуржцев семь месяцев из двенадцати. Или восемь, тут уж как повезет.

— В молодости был жутким транжирой, последние годы радикально поменял свои взгляды на то, как нужно тратить деньги, и считается достаточно прижимистым человеком.

— Жертвовать на благотворительность серьезные суммы ему это, однако, не мешает… Ах, черт побери! — Колесо кареты угодило в выбоину и всю конструкцию изрядно тряхнуло.

— Молодой человек! — Некоторые вещи, к счастью, оставались неизменными. — Следите за языком. Что же касается Николая Никитича, дело не в том, что он уже понемногу «готовится к земле» и озаботился достойным посмертием. Не стоит обманываться его показными широкими жестами, одновременно с этим он остается весьма жестким дельцом, который не поморщившись пообедает конкурентом, и сердце его ничуть не дрогнет.

— Отлично, — я кивнул, вызвав недоумение на лице Семена Романовича. — Именно такой человек мне и нужен.

Карета подъехала к четырехэтажному зданию с богато-украшенным фасадом. Хозяин явно был поклонником классической греческой культуры, во всяком случае атланты, держащие фронтон дома, намекали именно на это.

К карете подскочил лакей в расшитой золотом ливрее и услужливо открыл дверь.

— Ваше императорское высочество, Николай Никитич ждет вас, — с почтительным полупоклоном произнес слуга, когда я спрыгнул на землю.

Сам заводчик встречал нас на пороге: не смотря на свои богатейшие капиталы, Демидовы особых титулов за сто лет служения государству не снискали, и великие князья заезжали к ним в гости не так чтобы уж очень часто.

После короткого приветствия, выразившегося в многословном выражении верноподданнических чувств, хозяин дома пригласил нас в курительную комнату, где на столе уже стоял здоровенный, блестящий медными боками самовар. Ну да — узнать о моих привычках выпивать по несколько чашек китайского чая в день было не так уж сложно. Достаточно иметь уши и глаза, а также некоторое количество мозгов, чтобы знать, куда их направлять.

— Итак, Николай Павлович, — после обязательного разговора ни о чем, надо сказать не слишком длинного, решил перейти к самому главному Демидов. — Я предельно польщен интересом такого молодого, но без сомнения наделенного всяческими талантами человека, тем более брата государя…

— Но вам бы хотелось узнать, чем этот интерес вызван, так? — Закончил я за промышленника фразу.

— Истинно так, — склонил голову мужчина.

— Видите ли Николай Никитич, последние пять лет, как бы это странно не звучало я в меру своих невеликих сил занимаюсь развитием промышленности в России вообще и в Петербурге, в частности. Без ложной скромности скажу — достиг в этом определенных успехов.

— Ну какая скромность, — всплеснул руками Демидов, явно пытавшийся отыгрывать роль такого себе доброго дядюшки, что, впрочем, получалось у него не слишком убедительно, учитывая не такой уж великий возраст. В 1811 году Демидову не было еще сорока. — У меня дома слуги поджигают ваши свечи, вашими же спичками, а дети мои с удовольствием поедают выделанный на вашей же фабрике шоколад. Да и модные тенденции, как видите, не обошли и меня, хе-хе.

Демидов щелчком по собачке обозначил указал на наличие молнии на его сюртуке.

— И, тем не мене, все это в общероссийском счете — мелочи. Всего то и успеха — родиться в нужной семье и уметь немного под другим углом смотреть на привычные вещи, — я пожал плечами. — Впрочем, не скрою, моя деятельность позволила саккумулировать кое-какие средства, и вот, собственно, о вложении их во что-то более серьезное, чем свечной заводик, я и хотел с вами поговорить.

Пассаж о свечном заводике Демидов, естественно, не понял, однако упоминание вложения денег заставило его нервно поерзать. Возможно, промышленник думал, что я приехал к нему чтобы просить у него самого денег — Николай Никитич порой жертвовал на благотворительность действительно значительные суммы с пятью нулями — и такой поворот стал насколько неожиданным.

— О какой сфере идет речь? — Очень аккуратно переспросил промышленник. Было видно, что работать с деньгами великого князя он желанием совершенно не горит. Закинутая нога на ногу, взятая со стола чашка, которой он подсознательно закрылся от меня — не надо быть гением чтения языка тела, чтобы это понять.

— Металлургия. Меня интересует производство железа.