Николай I Освободитель

Возможно, исходя именно из эти соображений, я как-то неожиданно для себя стал чаще появляться на всяких дипломатических приёмах, совещаниях императора с министрами и прочих мероприятиях, где пока права голоса не имел и только скромно сидел в сторонке, пока «большие дяди» решали судьбы империи.

Именно на одном из таких совещаний я познакомился с Михаилом Михайловичем Сперанским, как раз начавшим набирать в тот момент немалый политический вес. Одни его прочили министром юстиции России, другие видели серым кардиналом, стоящим за спиной Александра, однако все сходились во мнении, что господин этот имеет большое будущее.

С виду ничего не особенного не представлявший из себя чиновник — один из многих безликих в длинном ряду подобных, — средний рост, тонкие черты лица, ранняя залысина, при этом проявлял обширные знания в своей области и имел немалый реформаторский зуд, что было свойственно далеко не всем. И знания и желание их применить по делу.

Как водится, заметив мой интерес к этой исторической личности — хоть убей не вспомнил бы, благодаря чему именно Сперанский вошел в историю — Александр предложил Михаилу Михайловичу прочитать мне курс лекций по юриспруденции и теории права, что вызвало у чиновника определенный энтузиазм, а у меня только ехидную улыбку. Имея юридическое образование двадцать первого века и кое-какой опыт работы по специальности, еще неизвестно кто-кому будет читать лекции. Впрочем, не исключаю такой возможности, что в том числе и для этого — для расширения взглядов именно Сперанского — Александр и «стравил» нас вместе, а вовсе не для того, чтобы повысить мою правовую грамотность. С другой стороны, законы империи были в это время столь сложны и запутанны, что мне, привыкшему всю жизнь обращаться с разумно выстроенными — относительно конечно — и зачастую кодифицированными документами, разобраться в этом хитросплетении было не так-то просто.

Достаточно только сказать, что в начале 19 века в России не было уголовного кодекса, а все соответствующие нормы были разбросаны по сотням нормативно-правовых актов. Как в таких условиях работать — бог его знает. Впрочем, тоже самое можно было сказать и про Гражданский кодекс, и про все остальные. Про процессуальные нормы и говорить нечего — они, по сути, отсутствовали как класс.

— И конечно основой построения правовой системы, — с умным видом вещал мне Сперанский, когда первый раз приехал ко мне для чтения лекций по праву и начал с основ — теории государства и права. Видимо его обо мне не предупредили, иначе бы он подготовил «домашнее задание» получше. Всю эту теорию я мог и сам ему пересказать не хуже, однако в какой-то момент мне захотелось похулиганить, — является разделение власти на три ветки — законодательную, исполнительную и судебную.

Тезис, прям скажем и в двадцать первом веке не бесспорный, а уж в девятнадцатом — тем более.

— Прекрасно, Михаил Михайлович. У меня есть несколько вопросов. Где взять необходимое количество чиновников, чтобы обеспечить это разделение, и на какие деньги их содержать, если у нас на практике часто даже военная власть от гражданской не отделена. Ну а средств в казне на реформы нет. Потом — как вы собираетесь формировать законодательную ветвь? Выборы? Назначение императором? Если второе — то в чем смысл? Ну и конечно, что насчет местных органов власти, предполагает ли ваша структура их наличие?

— Ну проблемы, конечно, в этом направлении будут, — слегка растерявшись от такого «наезда», пробормотал Сперанский. Вопросы были, что называется, не в бровь, а в глаз, хотя ели говорить совсем честно, то законодательство империи представляло из себя в это время такое болото, что утонуть в нем бог любой даже самый массивней кит от правоведения. — Но ведь это не значит, что работать в указанном направлении не нужно!

— Так может быть стоит начать с другого? — Приподняв скептически бровь я посмотрел на лектора.

— И с чего бы вы начали, Николай Павлович? — Вернул мне скептический взгляд Сперанский. В нем читалась простая мысль о том, что критиковать-то всякий может, а вот чего дельного сказать — нет.

— Две вещи — подготовка нового поколения гражданских управленцев. Школа, лицей, гимназия, училище — назовите как хотите. Набрать мальчиков лет десяти-двенадцати имеющих уже какое-то начальное образование, чтобы после курса обучения — опять же лет шесть, может быть восемь — получить выпуск умных, подготовленных именно для занятия должностей гражданского характера, специалистов. А то у нас как? Выслужился офицер, достиг определенных высот — добро пожаловать на пост генерал-губернатора, а в голове у него может всего две извилины и те за строевую подготовку отвечающие. Много ли он наруководит?

— Здесь я вынужден с вами согласиться, — кивнул юрист, — не хватает нам качественного гражданского служащего. Я давно уже вынашиваю идею о создании подобного — даже удивительно насколько то, что вы тут расписали, коррелирует с моими внутренними устремлениями — учреждения.