Николай I Освободитель. Книга 2

Кивнув на прощание, Фарадей покинул едальное заведение, оставив эмиссара русского великого князя наедине с пивной кружкой. Урожденный Александр Ридигер, представитель одного из немецких родов Прибалтики, верно служащий своему императору, сам не знал, зачем уговаривал этого юнца, ничего из себя пока что не представляющего, переезжать в Россию. Просто уезжая на Туманный Альбион вместе с Семеном Романовичем Воронцовым, дворянин получил список фамилий, который по возможности нужно было попытаться сманить для работы на великого князя. Были тут и уже достаточно узнаваемые личности, подобраться к которым было не так-то и просто, а были и те, чьи имена оставались для широкой публики неизвестными. Недавний студент Майкл Фарадей был из вторых.

Еще раз прокрутив в голове прошедший разговор, Александр кивнул сам себе, придя к выводу, что сделал все как нужно, и англичанин, кажется, заглотил крючок по самые жабры. Теперь оставалось только сидеть и ждать, впрочем, на это у скрывающегося под документами Алекса Риттера русского дворянина времени особо не было. До отплытия нанятого корабля, нужно было попробовать «обработать» еще пару человек, благо находятся они в Лондоне, и ехать далеко не нужно.

Глава 21

После выхода из войны Пруссии и Швеции, ситуация на некоторое время застыла в неустойчивом равновесии. Следующим же «слабым звеном» в составе шестой коалиции стало Неаполитанское королевство, также заявившее о выходе из войны и подписании сепаратного мира с Францией 6 сентября. Впрочем, короля Фердинанда тут судить сложно, он получил обратно свою законную южную часть Итальянского сапога — после смерти Мюрата там все равно не было законного правителя — а сражаться до последнего за интересы англичан и прочих там австрийцев он совершенно точно желал меньше всего.

Одновременно с этим, чувствуя, что время работает против него на юге Франции активизировался Веллингтон. 11 сентября в битве под Тулузой, имея чуть ли не двукратное превосходство в силах над Сультом, он наголову разгромил француза, пытавшегося заслонить ему путь вглубь империи.

Опасность потерять метрополию подстегнула дипломатическую активность Франции, и уже 29 сентября выехавший в Вену Талейран — хромой гений европейской политики занял пост главы МИДа уже в третий раз в своей жизни — подписал с Меттернихом мирный договор, развязывающий Наполеону руки на испанском направлении.

Изначально австрияки хотели полной отмены Шенбрунского мира 1809 года, с возвращением всех потерянных тогда земель. Про континентальную блокаду и прочие ограничения, наложенные тогда на проигравшую сторону к концу четырнадцатого года, понятное дело, никто уже и так не вспоминал. После коротких же переговоров французы согласились отдать Австрии только Далмацию, позволив, таким образом цесарцам вновь выйти на берег Адриатического моря.

Подписание Хоффбугрского мирного договора между Австрией и Францией окончательно закончило войну шестой коалиции. Авантюра корсиканца, связанная с вторжением в Россию, стоила Наполеону потери Неаполитанского королевства, герцогства Варшавского, Далмации, Мекленбурга, а также влияния на Австрию и Пруссию. Ну и около миллиона солдат, из которых правда непосредственно французов было меньше пятисот тысяч. Убытки же в денежном исчислении — что для Наполеона, привыкшего на войне зарабатывать, было особенно неприятно — и вовсе не поддавались исчислению. По самым оптимистичным оценкам капания 1812–1814 годов обошлась империи в три миллиарда франков, если считать контрибуцию, выплаченную Российской империи.

Развязав себе руки на западном направлении, Наполеон прихватил с собой сто сорок тысяч солдат и скорым маршем направился в сторону занятой англичанами Тулузы. Он рассчитывал подловить английского генерала и в одном большом сражении решить вопрос островным экспедиционным корпусом. Не удалось. Получив сведения о прекращении войны в центре континента, Веллингтон, не будь дурак, сразу понял, что в такой ситуации становится для корсиканца целью номер один, и увел свои войска за Пиренеи. Преследовать его Бонапарт не стал: войскам требовался отдых. На этом война четырнадцатого года, по сути, закончилась.

18 декабря умер Кутузов, проживший в этой истории на два года дольше. Последние несколько месяцев Михаил Илларионович сильно болел, так что печальный итог ни для кого не стал сюрпризом.

В последний путь проводить фельдмаршала, казалось, вышел весь Петербург во главе с императором. Буквально через несколько дней объявили конкурс на создание памятника спасителю Москвы, который впоследствии поставили на Красной площади на против памятника Минину и Пожарскому. Тот правда еще тоже не существовал, вернее существовал в недоделанном виде, его собирались устанавливать только через несколько лет. Получилось, надо сказать, весьма символично. Такая себе ось от потомков к предкам сквозь двухсотлетнюю историю Государства. Не очень приятно, что и спустя две сотни лет Москву опять пришлось спасать, но, с другой стороны, у Кутузова получилось это явно лучше, чем у вождей второго ополчения.