Николай I Освободитель. Книга 3 (СИ)

Впрочем, тут еще бабушка на двое сказала: впервые паровоз у нас купила Пруссия. Немцы, насмотревшись на наш опыт захотели соединить Берлин с Кёнигсбергом железной дорогой, а пока во всю обустраивали свою «игрушечную» линию Берлин-Потсдам.

В связи с открытием завода мне удалось разжиться еще парой интересных личностей. Братья Черепановы — крепостные крестьяне, которые оказались вовсе не братьями, а отцом и сыном, принадлежавшие раньше Демидову, мне их буквально пришлось выкупать — прославившиеся в той истории постройкой паровоза. Не помню первого в России или нет, да и не важно это.

Я, собственно, про них бы и не вспомнил, если бы Николай Никитич сам не похвастался наличием такого актива. Черепановы занимались для Демидова изобретением и внедрением всяких мелких инженерных новинок и пока ничем революционным не прославились, поэтому мне удалось их перекупить за относительно гуманные деньги.

В Твери начало работать производство пассажирских и грузовых вагонов. Тверь для этого дела была выбрана не случайно, этот город должен был стать важной логистической базой при будущей постройке, соединяющей две столицы железной дороги. Именно сюда планировали забрасывать по Волге откатанные в Тагиле рельсы и отсюда должна будет стартовать стройка одновременно на юг в Москве и на север к Новгороду.

Рвануло вверх невиданными доселе темпами и производство самих паровых машин. По плану 1821 года мы должны были произвести восемь десятков паровиков всех типов и назначений. Кроме паровозов и пароходов, паровые машины распробовали и промышленные предприятия других направлений. Например, двенадцать паровиков были заказаны сахаропромышленниками юга России — не без моего, правда, участия, — еще пятнадцать — ткацкими фабриками Подмосковья.

Тут ради справедливости нужно сделать оговорку, что поскольку я имел солидный запас ликвидности, то мог без проблем продавать паровые машины в длительную рассрочку, что резко увеличивало круг потенциальных покупателей.

Паровыми машинами активно заинтересовалось не только частники, но и государство. Например, имперское горное ведомство заказало экспериментальный шахтный насос для откачки подземных вод, а Демидов попросил подумать над возможным принудительным дутьем на паровом приводе.

А еще у нас наконец полноценно заработала пара генератор-электродвигатель. Это открыло огромные перспективы по созданию нормальных станков на электрическом приводе. До этого все самые продвинутые станки работали напрямую от паровой машины, что создавало известные неудобства с передачей выработанной паровиком мощности на хоть сколько-нибудь приличное расстояние. По сути, такая передача в принципе была невозможна, а помещения механических цехов представляли из себя стимпанковое нечто, где у потолка располагались огромные карданные валы, передающие вращательный момент от паровика к рабочему месту станочника.

Плюс поскольку стационарная паровая машина в идеале все время должна работать на одной мощности, существовала проблема с использованием различных режимов работы станка для каждого конкретного рабочего места. Можно сказать, что каждый станок нужно было оборудовать полноценной коробкой передач. Хочешь на токарном станке увеличить обороты шпинделя — включаешь патую передачу, уменьшить — четвертую, остановить — нейтраль. Полнейшая дикость.

Рывок в прикладной электротехнике сопровождался целым валом научных публикаций наших ведущих талантов, собранных мною по всей Европе. За шесть лет весь преподавательский состав императорского электротехнического института был скопом зачислен в члены Российской Академии Наук. Плотно исследовались свойство магнетизма, проводились опыты с постоянными и электромагнитами, изучались свойства магнитного поля, описана и теоретически обоснована электромагнитная индукция. Результаты исследований публиковались в российских журналах с лагом по времени в пару лет. Такая задержка плюс мизерные тиражи позволяли надеяться на то, что в ближайшее время в Европе исследованиями в далекой варварской России никто не заинтересуется. Ну а при случае оспорить научный приоритет будет все равно практически невозможно.

Развитие электротехники тянуло за собой еще один потенциально бездонный пласт промышленности. Как минимум уже на данном этапе появилась необходимость в большом количестве медной проволоки и соответственно меди. В начале 19 века Россия была одним из основных экспортеров этого металла в Европе. Так к началу двадцатых годовой экспорт меди достиг 80 тыс. пудов и имел тенденцию к дальнейшему росту, однако даже для начала работ по электрификации промышленности нужно было в десятки… Нет, в сотни раз больше.