Николай I Освободитель // Книга 9

Во-первых, вооруженные поселенцы на Дону и Тереке к середине 19 века оказались просто не нужны. Граница за сорок лет ушла чуть ли не на шестьсот километров на юг, были разбиты турки, замирены горцы и даже созданы буферные государства вдоль кордона, а военный смысл в той же Черноморской крепостной линии просто исчез. Стоящие на перевалах Большого Кавказа регулярные войска достаточно надежно перекрывали пути для проникновения на север различных банд разбойников, а те что все же умудрялись просочиться сквозь цепь крепостей и застав перехватывались уже на равнине конными разъездами. Понятное дело отдельные эксцессы случались и даже были не столь редки, как хотелось бы, но держать ради их недопущения целые области, не выплачивающие налогов в казну — было слишком расточительно.

Во-вторых, несмотря на то, что в прошедшей войне казачьи полки проявили себя вполне боеспособными, при объективном сравнении они мало в чем выигрывали у обычных линейных частей, набранных из крестьян центральных губерний. Раньше до реформы 1832 казаки были частями иррегулярными, были обязаны обеспечивать себя оружием, лошадьми и обмундированием самостоятельно, чем экономили немало средств казны. Теперь же с развитием техники и соответственно вооружений, казаки вооружаться самостоятельно уже просто не могли и были переведены на централизованное снабжение. Единственной фактически их особенностью было то, что каждый казак в отличии от крестьянских мужчин был обязан отслужить в армии, причем более продолжительный срок.

Но как раз в этом и крылась проблема. Нам банально не нужно было столько призывников из одного места, да еще и без возможности отсева. Если крестьян с различными физическими недугами или просто слишком субтильного телосложения в армию не брали, то с казаками было сложнее. Ведь именно за службу им предоставлялась привилегия не платить налоги. Плюс увеличенный срок службы оказался скорее минусом, чем плюсом — от тридцатилетних солдат, обремененных детьми и хозяйством, и у которых к том уже уже пошли проблемы со здоровьем зачастую больше вреда, чем реальной пользы.

В-третьих, эти самые казаки мне были нужны в других местах. Причем не те казаки, которые разжирели, набрали земли и чувствовали себя барами, а те которые голодные, и которые готовы за свою землицу грызть глотки, не смотря на лица, звания и другие различия. Изначально я думал — глуп были не опытен, признаю, — что достаточно будет просто кинуть кличь с призывом переселяться на новые земли при возможности занимать столько свободной земли, сколько человек может обработать. С учетом казачьего же освобождения от налогов и даже субсидий от государства на обустройство выглядело на первый взгляд весьма заманчиво. Но нет, переселяться в Африку, Америку или Дальний восток практически никто не пожелал. Логично в общем-то: дома налаженное хозяйство, большие войны крайне редки в последнее время, на глазах растет благосостояние, открываются школы, больницы, тянутся железные дороги. Зачем куда-то ехать?

Ну и в-четвертых, имелся политический момент. Я всячески старался унифицировать систему государственного управления, максимально убрать из нее всяческие автономии, привилегии и прочие исключения. В моем понимании, чем система проще, тем более стабильна.

В итоге было принято решение о пятилетнем переходном периоде, в течении которого всем жителям казачьих земель на юге России нужно было самим решить свою судьбу. Либо они переселяются на новые земли и дальше несут казачью службу, либо остаются на месте и переходят в крестьянское сословие.

Естественно было много недовольных. Особенно среди казачьих магнатов, выходцев из старшины, которые имели весьма и весьма обширные земли и при это прилично экономили на налогах. Недовольны были и рядовые казаки, однако в первую очередь по моральным причинам. Все предыдущие годы они смотрели на прибывающих из центральных губерний крестьян-переселенцев с немалой долей превосходства и равными их себе не считали. Из-за этого даже порой возникали конфликты, ну а теперь получается их хотели уравнять в правах. Позор!

И тем не менее — и это самое смешное — даже в такой ситуации отправиться куда-нибудь в Южную Африку, чтобы подобно предкам раздвигать границы России и осваивать новые пределы, согласилось совсем небольшая часть казаков. Общее казачье население юга России в середине 19 века насчитывало примерно 1,5 миллиона человек. Из них около 65% в итоге выбрали переход в крестьянское сословие, небольшая часть ушла в города, 20% переселились на Дальний Восток и Калифорнию — это направление было все еще весьма популярно благодаря золоту и созданному им ореолу благословенной земли, — а в Африку удалось перевезти всего порядка 100 тысяч колонистов. Что, впрочем, позволило весьма надежно застолбить за собой кое-какие особо важные и желаемые земли.