Николай I Освободитель

Что касается моей деятельности на ниве частного предпринимательства, то тут тоже все было в целом хорошо. Активно развивалось химическое производство: было запущено свое производство серной и азотных кислот. Наращивалось свечное производство: спустя год экспериментов наконец удалось сделать нормальный фитиль, который сгорал полностью и его не нужно было подрезать. В товарных объемах изготавливали гремучую ртуть для капсюлей и пироксилин для моих ракетных экспериментов. С последним правда пока не сильно торопились: не было заказов от государства на подобную продукцию.

Маленькая мастерская, под руководством Кулибина выросла за три года уже в достаточно серьезное производство. Сразу после окончания войны со шведами мы получили заказ от военного ведомства на переделку двадцати тысяч ружей под капсюль и производство полусотни полевых кухонь для гвардейских конных полков. Если с капсюлями я был уверен, что эта новинка приживется, то с кухнями на колесах такой уверенности не было: мало ли отличных новинок было зарублено нашими бюрократами? И то, что они имеют на плечах погоны – вернее эполеты по нынешнему времени – не делало их меньшими бюрократами. Возможно даже большими: армейская твердолобость она не в двадцатом веке появилась.

Кроме этого, мы продолжали делать застежки-молнии, постепенно автоматизируя процесс и увеличивая объемы выпускаемой продукции, освоили папки-скоросшиватели и простейшие «кнопки». Шла работа над скрепками, но вручную такую мелочевку делать естественно было невыгодно, а соответствующий станок Иван Петрович обещал довести до ума только в следующем году.

Ну и шоколадный проект тоже потихоньку развивался, упираясь в первую очередь в дороговизну сырья и оттого в малый рынок.

Я был крайне далек от мысли о своих гениальные коммерческих талантах, и не меньше половины успеха – в 1808 году чистая прибыль со всех моих предприятий превысила сто тысяч рублей – заключалась в удачном рождении в императорской семье. Доступный начальный капитал и мощнейшие связи, отсутствие бюрократических препон и «наездов» от всяких контролирующих и проверяющих организаций, ну и конечно послезнание делали ведение бизнеса настолько легким, насколько это вообще было возможно в этом времени. Но все равно, когда я увидел в строке «ИТОГО» сумму с пятью нулями, было приятно.

Вот только деньги для меня тут были совсем не целью, а лишь средством, а на «главных направлениях» успехи были совсем не столь впечатляющие.

Глава 21

Весной 1809 года Александр с подачи Сперанского подписал несколько указов, вызвавших настоящий переполох в верхах Российской империи. Первый упразднял придворные звания, заменяя их военными или гражданскими, а второй вводил образовательный ценз для получения чинов коллежского асессора и статского советника, которые давали личное и потомственное дворянство соответственно. Теперь для их получения требовалось иметь высшее университетское образование либо сдать экзамен.

С одной стороны такие реформы напрашивались и были вполне в духе времени, с другой – положение в государстве оставалось достаточно нестабильным и лишний раз «шатать лодку» было, с какой стороны не посмотри, чревато. Тем не менее, передышку в несколько мирных лет требовалось использовать по полной, и мы со Сперанским работая «в четыре руки» – не смотря на то, что видение будущего государственного устройства у нас с ним совпадало далеко не на сто процентов – окружили императора, и взяв измором заставили подписать еще пачку указов несколько облегчающих положение крестьян в центральных губерниях, ставшие логичным развитием идей заложенных еще в указе «о вольных хлебопашцах».

Так было законодательно запрещена передача государственных крестьян в частное владение. Запрещена ссылка крестьян в Сибирь и продажа крепостных отдельно от земли. Вернее, была как бы вообще запрещена продажа крепостных: подразумевалось, что помещик покупает или продает землю, а крепостные к ней просто прикреплены. Так же был запрещен перевод крестьян в дворовые. Ну и как развитие этих идей была запрещена сдача в аренду государственных земель с прикрепленными к ним крепостными, что достаточно широко применялось особенно в западных губерниях. Особой пользы государству в денежном плане эта практика не приносила, а вот положение простых людей ухудшала очень существенно.

Кроме того – это уже было чисто моей новацией – любой крепостной крестьянин мог освободиться от крепости самостоятельно, вне рекрутского набора записавшись в армию или согласившись на переселение Урал.