Николай I - Попаданец

Хотя я знал, что будущую войну мы выиграем, но получше подготовиться, никогда не мешало. Для этого малый генштаб капитана Гофмана проработал планы на случай войны, а так же приготовил довольно подробные карты местности, ибо весь генштаб побывал на потенциальном театре военных действий, благо с генералом Ермоловым у меня были хорошие отношения, и в такой малой просьбе, как помочь молодым офицерам, он мне отказать не мог. После, эти планы были отшлифованы с помощью генерала Паскевича.

Инфраструктура на Кавказе была развита слабо, а климат был жарким и нездоровым. Поэтому содержание большого войска в начале XIX века было чревато повышенной смертностью от эпидемий. Часто во время войн на Кавказе, больше солдат гибло от болезней, чем в бою. Поэтому довести всю армию на поле боя было нелегко. Исходя из этого, мы панировали послать еще одну дивизию, чтобы более оперативно реагировать в случае войны, а так же держать еще одну дивизию на Кубани. Так как сейчас я ничего не решал, то эти планы были на будущее. Генерал Ермолов, при всех своих достоинствах, был упрямым и властным человеком, не любившим вмешательство в свои дела. Поэтому я решил не посвящать его в свои планы.

Группа капитана Соколова была расширенна до сорока человек. Особенно был расширен Петербуржский отдел. Борьба за власть обычно происходит в столицах. Взять ту же Французскую или Русскую революции. Главные события происходили именно там. В столицах обычно скапливаешься достаточно денег и люмпенов, которые за эти деньги пойдут за пламенными вождями. Именно для этого и требовались дополнительные люди, чтобы отслеживать потенциальных претендентов на власть и подстрекал. Я надеялся, что в случае возникновения проблем, я буду заранее о них оповещен.

С генералом Паскевичем у меня установились очень теплые отношения, и в случае чего, я мог рассчитывать на его корпус, находящийся в неподалеку, в Прибалтике. С графом Милорадовичем я тоже довольно часто общался. С того памятного пожара его отношение ко мне изменилось. Он видел во мне молодого поборника реформ. Поскольку я был наследником престола, эти реформы могли осуществиться. А так как генерал командовал Петербуржским гарнизоном, его поддержка была очень важна. Именно он в итоге и поддержал настоящего Николая, сам погибнув во время восстания. Но именно в итоге, а не сначала. Но я надеялся, что в моем случае ситуация будет иная.

Кроме перечисленного, я лично командовал Измайловским и Егерскими полками. За время моего командования, я сменил часть офицеров, предпочитая порой менее знатных, но более толковых, что сказалось на их боеспособности. В преданности солдат я не сомневался, ибо я заботился о нормальном снабжении и питании. Простые солдаты остро чувствуют эту разницу. Благо у меня были средства их таким образом мотивировать.

Я не развил лихорадочную деятельность, что бы не вызывать подозрений, но потому как к моменту смены власти я начал готовиться заранее, к началу 1825 года мои усилия начали приносить свои плоды.

Глава 33

Второго сентября Александр отбыл в Таганрог. Там он планировал провести всю зиму. Императрица Елизавета Алексеевна была довольно болезненной, но отказывалась ехать на воды за границу. Поэтому было решено провести зиму в Таганроге, где климат мягче, а Петербург так далеко. Брат с супругой тяготились светской жизнью и посему оба были рады побыть подальше от двора и его интриг. Лишь только я знал, что в Петербург они больше не вернуться.

С Елизаветой у меня сложились хорошие отношения. Она была очень теплым и отзывчивым человеком. Ей не повезло в браке, и она всю жизнь провела с нелюбимым человеком, третировавшим ее. Это я о моем брате. Несмотря на это Елизавета осталась отзывчивой и простой в общении. Почти все свои деньги она жертвовала на благотворительность. Хотя она и была императрицей, главной женщиной империи была моя мать, Мария Федоровна. Что при ее властности и желании все контролировать было не удивительно. Отношения со свекровью у Елизаветы тоже не сложились. От сложностей в личной и придворной жизни она нашла пристанище в религии. В эти времена религиозность была нормой, но Елизавета стала набожной, с явными признаками мистицизма. Благо православие к этому располагало. Мне же она нравилась именно своими человеческими качествами, а еще мне было ее немого жалко. Ведь ее жизнь была испорченна династическим браком. Ей же более подходило быть женой немецкого дворянина средней руки. В тихой, бюргерской атмосфере она была бы более счастлива. Елизавета чувствовала мою симпатию, и отвечала мне тем же.

Что интересно, императрица сошлась обратно с моим братом именно на почве религии. После войны, как я уже упоминал, Александр ударился в религию и мистицизм. Даже запретил масонские ложи, хотя до этого был заядлым масоном. Впрочем, о непоследовательности моего брата я тоже упоминал.

Александр уехал в Таганрог раньше Елизаветы, что бы подготовить ее прием. Вдобавок, императрица была больна и не могла переносить длительные поездки, а посему она планировала частые остановки.