Николай II

По мнению В. И. Гурко, Николай II, встав у кормила власти в молодом возрасте, не мог проявлять личную инициативу в сложнейших вопросах внутреннего управления «коренной» России, следуя указаниям своих министров. Чтобы осуществить «всякие экспромтные мысли и намерения», самодержец должен был обладать исключительной силой воли и огромной настойчивостью. В период путешествия по азиатским владениям России убедившись, что на Дальнем Востоке исторические задачи страны далеко не исчерпаны, и находясь «под гнетом чувства своего бессилия проявить личную инициативу в делах управления ядром государства, а также в европейском международном положении, Николай II должен был роковым образом направить свои взоры к Сибири и берегам Тихого океана и там искать применения своего творчества и возможности проявления личной инициативы».

Итак, стремление проводить личную политику заставило государя обратить свои взоры к Дальнему Востоку! Запомним это и обратим внимание на то, как оценивали действия царя его ближайшие сановники. Граф И. И. Воронцов-Дашков, в течение царствования Александра III являвшийся министром двора, в мае 1903 года писал С. Ю. Витте, что не понимает двойственности в ведении русской политики на Востоке: «…царская официальная, и царская же неофициальная, причем каждая имеет своих агентов, несомненно ссорящихся». Царская неофициальная политика, разумеется, не могла обойтись и без неофициальных советников или, выражаясь проще, случайных людей. Если в XVIII веке «в случай» попадали преимущественно за красоту, то в начале XX ими оказывались уже не фавориты, а неведомые никому субъекты, «которых царь, почему, Бог знает, считал рожденными для блага престола и отечества. И попадали эти избранники в случай уже не за свою красоту, а исключительно за свое нахальство!». Так, в конце 1890-х годов «в случай» попал бывший гвардейский офицер А. М. Безобразов, ставший одним из организаторов Русского лесопромышленного товарищества на реке Ялу (в Корее). «Это злосчастное коммерческое предприятие, для защиты интересов коего вмешалось правительство, вызвало трения и в конце концов войну с Японией и нанесло жестокий удар престижу царского дома», — с горечью вспоминал прошлое барон H. E. Врангель, отец знаменитого «белого» генерала.

Но главное заключалось даже не в защите предприятия правительством, а в слухах, которые в 1904–1905 годах широко распространялись по России. Слухи сводились к тому, что в предприятии материально заинтересованы члены Императорской фамилии и дворцовые круги, что Россия воевала из-за чужих (корейских) лесов, которые царь взял в аренду и не хотел уступить японцам. Молва оказалась беспощадной и к царю. И это неудивительно — в самодержавной стране за все отвечает венценосец. Безусловно, Николай II в своей дальневосточной политике в последнюю очередь руководствовался финансовыми расчетами, но доказывать это публично было бы абсурдно.

Собственно говоря, история, приведшая к войне с Японией, начиналась во второй половине 1890-х годов, когда Россия совместно с Германией и Францией выступила в защиту разбитого Страной восходящего солнца Китая. Тогда Япония не получила ни пяди китайской земли. Министр финансов С. Ю. Витте тогда же добился выделения Китаю русского займа (для погашения контрибуции), успешно проведя переговоры о постройке (на китайской территории) российского железнодорожного пути. В 1896 году был заключен Московский договор о защите Китая от нападения Японии. Добился министр финансов и назначения русского агента в главные советники (по финансовой части) при корейском императоре, что было первым шагом к мирному завоеванию преобладающего влияния в Корее. Россия, таким образом, становилась гарантом неприкосновенности Китая и Кореи, обеспечив себе спокойное развитие в мирном соседстве двух дружественных государств.

Ситуация кардинально изменилась после внезапной высадки в ноябре 1897 года германского десанта в Киао-Чао (на южном побережье Поднебесной) под предлогом требования удовлетворения за убийство немецких католических миссионеров. Действия Германии спровоцировали и ответ России, которая ввела свои суда в Порт-Артур. В итоге по договору 15 марта 1898 года Россия заняла Ляодунский полуостров — вся политическая постройка, создаваемая с 1896 года, обрушилась. России пришлось покинуть Корею (ибо необходимо было избегать лишних осложнений и дать некоторое удовлетворение Японии, недавно изгнанной из Ляодуна во имя «неприкосновенности» Китая). «Вместо двух друзей — Китая и Кореи, — резюмировал отечественный историк Б. А. Романов, — Россия разом восстановила против себя Китай, допустила на материк в ближайшее свое соседство Японию и прославилась своим „неслыханным“ коварством».