Николай II

Н. Козлов, конечно, не является и никогда не являлся выразителем мнения церковной общественности современной России, но его взгляды в «разбавленном», так сказать, виде в 1990-е годы имели широкое распространение в православной и околоправославной среде. Случайностью назвать это невозможно: знание и понимание запутанного прошлого требует больших усилий воли и дисциплины ума, чем принятие «на веру» утверждений о «врагах», сознательно разрушающих все доброе и честное. 1990-е годы показали, что советскому человеку, выросшему в плену коммунистических мифов, было легче поменять «знаки» (с «минуса» на «плюс» или наоборот), чем признаться в принципиальной абсурдности дихотомического отношения к истории. Поэтому, думается, христианское восприятие прошлого часто оказывалось окрашено в политические цвета самых экзотических оттенков. Богословская некомпетентность большинства «новых православных» приводила (а зачастую и приводит) их к оценке последнего самодержца не только как «воплощения русской государственности» и символа национальной идентичности, но и как религиозного лидера Российской империи.

Неслучайно призывы к канонизации царя, наряду с другими жертвами большевизма, в 1990-е годы возбуждали страсти как «слева», так и «справа». Писавший об этом западный славист Доминик Ливен замечал, что важным пунктом здесь являлся факт еврейского происхождения основных участников подготовки убийства царской семьи — Юровского, Голощекина и Свердлова. «Обвинение в том, что именно евреи уничтожили носителя и символ русской национальности и государственности — мощное оружие в арсенале антисемитов», — подчеркивал Д. Ливен[132]. Антисемитов не смущает, что Юровский был крещен, а большинство непосредственных убийц Романовых были русскими. К чему обращать внимание на это? Ведь «ритуал» многое объясняет и заставляет смотреть на екатеринбургское злодеяние как на религиозное преступление. Впрочем, и здесь не все оказывается гладко. Сторонники «еврейского следа», вопреки логике и здравому смыслу, вслед за епископом Нектарием пытаются утверждать, что грех цареубийства — наследственный для русского народа (вплоть до соборного покаяния в совершенном преступлении).

Одним из современных апологетов данной идеи является филолог Т. Л. Миронова, указывающая на то, что многие документы, касавшиеся жизни царской семьи и их «Друга», искажены и претенциозны, что подозрения в фальсификации могут быть сняты с тех источников (касающихся последнего самодержца и его близких), «которые опубликованы были при жизни их авторов и под их неусыпным контролем». Подобное заявление можно назвать «новым словом» в источниковедческой науке, ибо следование предложенному принципу изначально резко сужает круг материалов, которые следует считать «истинными». К счастью, призыв «новатора» не находит поддержки в среде серьезных исследователей, занимающихся изучением истории предреволюционной России и ее последнего самодержца.

Но вернемся к идеям госпожи Мироновой. Для нее очевидно, что отречение от царя — помазанника Божьего было отречением «от самого Господа и Христа Его». Тезис иллюстрируется примером «греха Богоубийства», лежащего «печатью богоотверженности» на всем еврейском народе! Наследный грех предков у русских, таким образом, переходит от поколения к поколению. Избыть его возможно, лишь утвердившись в святости христианского подвига Николая II и начав молиться ему, восклицая: «Святый Царю Николае, искупителю грехов наших, великомучине, моли Бога о нас!» Искать логику в приведенных выше фразах — дело неблагодарное, тем более что Т. Л. Миронова ничтоже сумняшеся пишет и о ритуальном характере екатеринбургской трагедии.

Все оказывается свалено в одну кучу: «вездесущие жиды», «предательство» царя православным народом, искупление грехов этого самого народа великим царем. Спрашивается, какие грехи русских людей искупил Николай И, если на них и на их предках продолжает пребывать проклятие отречения, совершенного всем народом в 1917 году?! Все, кроме греха отречения от него самого как помазанника? А ведь догмат об искуплении грехов всего мира крестной смертью Иисуса Христа является в православном вероучении одним из важнейших! Но даже если согласиться с тем, что царь «искупил» грехи русского народа, то остается вопрос о том, как быть с «ритуальной» версией. Следуя ей, необходимо признать «виновными» в убийстве Николая II «злобных иноверцев», а православных — жертвой собственного неведения, наивности, помрачения или чего-нибудь еще, что привело к «нарушению» (по логике «царебожников») клятвы 1613 года на верность династии Романовых! Наказывать грядущие «нераскаявшиеся» поколения за неведение и помрачение абсурдно (тем более что покаяние всегда индивидуально, человек спасает прежде всего свою собственную душу, даже полагая ее «за други своя»). Однако мифологическое мышление невосприимчиво к таким «нюансам».