Николай II

И все же, стремясь остановить оккультно-мистические увлечения царя, императрица Мария Федоровна в 1902 году повелела собрать данные о лионском «магнетизере». «Обвинения в уголовных преступлениях Филиппа не подействовали на царя. Тогда должны были подействовать „Протоколы [сионских мудрецов]“, имевшиеся давно в распоряжении Рачковского. Ими раскрывались козни масонов, посланцем коих являлся Филипп»[58]. Исследовавший вопрос русский революционер и борец с провокацией в революционной среде B. Л. Бурцев, которому принадлежат цитированные выше строки, так описывает возможную схему: надо было доказать царю, что он — во власти масонов, стремящихся уничтожить монархию (неслучайно в «Протоколах» содержатся места, направленные против деятельности Филиппа). Воздействовать предполагалось через разорившегося орловского помещика C. А. Нилуса, вооруженного «Протоколами».

Как одна из самых скандальных фальшивок XX века попала к нему в руки, известно давно — еще в 1921 году об этом рассказал читателям эмигрантских «Последних новостей» А. М. дю Шайла, некогда хороший знакомый С. А. Нилуса. Француз по происхождению, дю Шайла познакомился с «Протоколами», написанными от руки по-французски, и сразу же понял, что составил их иностранец. Тогда же Нилус рассказал ему, как в его руки попал этот текст. Некая госпожа К., долгое время жившая во Франции, получила рукопись от одного русского генерала. «Генералу этому прямо удалось вырвать ее из масонского архива». Генералом этим был не кто иной, как П. И. Рачковский, по словам Нилуса, «хороший, деятельный человек, много сделавший в свое время, чтоб вырвать жало у врагов Христовых». Переживший процесс «обретения веры», С. А. Нилус к тому времени уже был известен как религиозный писатель. Его книги читала и великая княгиня Елизавета Федоровна, боровшаяся против мистиков-проходимцев, окружавших Николая II, в том числе и против Филиппа. Великая княгиня недолюбливала и царского духовника отца И. Л. Янышева, не умевшего оградить царя от нездоровых мистических влияний. Она искренне верила в возможности Нилуса благотворно повлиять на царя.

В конце концов Нилус появился в Царском Селе. Возникла идея женить его на фрейлине императрицы Е. А. Озеровой и затем рукоположить в сан священника (для последующего назначения духовником царской семьи). Разумеется, в таком случае Филипп утратил бы свое влияние. Однако этот план оказалось невозможно реализовать: заинтересованные лица обратили внимание духовного начальства на факты жизни Нилуса, исключавшие его рукоположение (прежде всего — на его длительную любовную связь с Наталией Афанасьевной К., с которой он ранее уезжал во Францию). Брак с Озеровой, все-таки состоявшийся, не имел «клерикального» продолжения.

Задаваясь вопросом, на что рассчитывал Рачковский, посылая «Протоколы» Нилусу, английский ученый Норманн Руфус Кон в своей книге «Лицензия на геноцид: Миф о всемирном еврейском заговоре и „Протоколах сионских мудрецов“» вполне логично акцентирует внимание на идее разоблачения в «Протоколах» заговора франкмасонов, отождествляемых с евреями. «Филипп был мартинистом, то есть членом кружка, который следовал учению оккультиста XVIII столетия Клода де Сен-Мартена. Мартинисты, по сути дела, не были масонами, но царь вряд ли мог знать эти тонкости. Если бы царь поверил, что Филипп был агентом заговора, о котором говорится в „Протоколах“, то он, разумеется, отослал бы его немедленно. Расчет был совершенно точным, а подобные расчеты были вполне в духе Рачковского». Царь, очевидно, не поверил в представленные ему доказательства. Получив от матери выговор за общение с Филиппом, Николай II пожаловался министру внутренних дел В. К. Плеве на «подлеца Рачковского», и против него было начато следствие. Лишь вмешательство дворцового коменданта Гессе спасло Рачковского, отделавшегося, как уже говорилось, отставкой. На время он сошел с политической сцены «и с ним „Протоколы“ как средство насаждения антисемитизма»[59].

Тогда никто и представить не мог, какую роль сыграют «Протоколы сионских мудрецов» в истории XX века, кто и как будет их использовать. Скорее всего, в тот момент царь еще не ознакомился с ними. Но можно было не сомневаться: все еще впереди — как и его отец, последний самодержец никогда не скрывал своего негативного отношения к евреям. И действительно, прочитанные вскоре после революции 1905–1907 годов «Протоколы» произвели неизгладимое впечатление на Николая II. На полях представленного ему генералом Треповым экземпляра он оставил несколько красноречивых пометок: «Какая глубина мысли!», «Какая предусмотрительность!», «Какое точное выполнение своей программы!», «Наш 1905 год точно под дирижерством мудрецов», «Не может быть сомнений в их подлинности», «Всюду видна направляющая и разрушающая рука еврейства» и т. п.