Николай II

Николай II, таким образом, оказывается жертвой идеологических построений и теоретических посылок новоявленных «строителей», а марксистско-ленинская «форма» определяет историческое «содержание» эпохи последнего царствования и анализ личности несчастного убитого в Екатеринбурге венценосца. И хотя в сталинскую эпоху о Николае II специальных работ практически не писали, это никак не влияло на отношение к нему официальной исторической науки. Установки «Краткого курса истории ВКП(б)» были руководством к действию для всех гуманитариев вплоть до разоблачения «культа личности». В «энциклопедии большевизма» (как называли «Краткий курс» советские идеологи) о Николае II почти ничего не сообщалось. Говорилось лишь, что 9 января 1905 года он встретил пришедших к нему рабочих «недружелюбно» и приказал в них стрелять. Схема требовала от исторической правды жертв, — и в книге появилось упоминание о том, что царь в тот день находился в столице, в Зимнем дворце. Соответственно, писалось и о «кровавом злодеянии царя»,персонально ответственного за случившуюся трагедию (курсив мой. — С. Ф.). Читатели убеждались в том, что последний самодержец «опирался, главным образом, на крепостников-помещиков»; что накануне февраля 1917 года «буржуазия» боялась заключения им сепаратного мира с Германией (тем более что при дворе «хозяйничали пройдохи вроде Распутина»), почему-де и готовился дворцовый переворот. В результате накануне 1917 года царь оказался изолированным. О расстреле Николая II, его семьи и слуг в «Кратком курсе» вообще не говорилось ничего.

Как видим, личность последнего самодержца была полностью «смазана». Символ прошлого пытались деперсонифицировать, воспитав целые поколения в забвении относительно того, кто более двадцати лет стоял во главе Российской империи. Но желание выйти за пределы установленной схемы оказалось невозможно истребить. Этим, очевидно, можно объяснить успех книги М. К. Касвинова «Двадцать три ступени вниз», впервые увидевшей свет в начале 1970-х годов. И хотя автор использовал старые штампы (да и само название книги говорило за себя), она была обречена на читательский успех, ибо приоткрывала завесу над тайной жизни и смерти последнего самодержца. Пусть М. К. Касвинов писал о «ничтожном» и «кровавом» царе, но он все-таки писал о человеке,а не о социально-экономических и политических предпосылках пролетарской революции! Неслучайно его работа пользовалась популярностью, неоднократно переиздаваясь большими тиражами.

За границей, особенно в кругах почитателей последнего царя, отношение к нему было принципиально иным. В эмиграции впервые прозвучали и голоса о необходимости почитания памяти Николая II, о его будущей канонизации. Среди тех, кто громко заявил об этом, был и полковник В. И. Назанский, до революции 1917 года служивший помощником московского градоначальника. Для него царь — историческая личность, изначально призванная глубоко страдать за себя и за других. Памятуя, что Николай II появился на свет в день религиозного поминовения Иова Многострадального, В. И. Назанский в книге «Крушение великой России и Дома Романовых» упомянул о строившемся тогда (в конце 1920-х годов) брюссельском храме во имя святого праведного Иова — в память царя-мученика и всех русских людей, в смуте богоборческой властью убиенных. Полковник был убежден, что настанет время, когда подвиг венценосного страстотерпца будет осознан и в России. Народ очнется и отомстит за все своим обидчикам.

Спи, Государь. Тебя добром помянет,
Благословит несчастный твой народ,
Спи с твердой верою, что время то настанет,
Когда убийц Твоих Россия проклянет.
Прости же ей предсмертные все муки,
Обиды все прости и позабудь,
Смотри — она уж тянет руки
И бьет в тоске свою больную грудь.
Смотри, она несчастная какая,
Как вся в огне горит Россия-Мать,
Как вкруг нее волков собралась стая
И по частям стремится разорвать…
Прости ж ее и спи, наш Царь, спокойно,
Пускай ничто Твой не тревожит прах,
А по Тебе, на целый мир достойно,
Мы тризну спразднуем на вражеских полях.
Верь, Государь, — за все придет расплата
И вспомнит мир про Русь, как было встарь,
Увидит вновь он Царского солдата…
Пока же спи спокойно, Государь.