Николай II

Основным лозунгом их пропаганды было заключение мира. Нерадикальные члены правительства настаивали на продолжении войны и соблюдении союзных обязательств по отношению к Англии и Франции, от которых также поступали крупные средства.

Тем временем министерство иностранных дел и генеральный штаб Германии финансировали агитаторов за мир. Тем самым они добивались подрыва боевого духа на фронте перед тем, как перейти в наступление. Агенты информировали немцев о планах русского наступления, что лишало последнее всяких шансов на успех.

Время работало на Ленина. Ему срочно нужно было попасть в Петроград. Было уже начало апреля. От партийных товарищей в Петрограде Ленин получает телеграмму: «Приезжайте скорее». Сотрудники немецкой миссии в Берне и консульства в Цюрихе выделяют Ленину и его спутникам-революционерам закрытый вагон для проезда под охраной через территорию Германии, известный впоследствии как «пломбированный вагон».

С той же целью немецкие дипломаты добиваются от Швеции разрешения на проезд революционеров через ее территорию. В противном случае кайзер готов был, как он сам заявил в своей ставке, доставить Ленина в Россию прямо через линию фронта. Козырем в руках Ленина, столь много значившим для Германии, был лозунг: «Мира!». Каковы бы ни были цели кайзера, Ленину он служил лишь средством для захвата власти и совершения революции, которая не должна была остаться в границах России, а распространилась бы на весь мир.

Ни Керенский, ни Николай в то время не подозревали, что «красное колесо», как назвал Солженицын это поворотное явление в русской истории, уже провернулось и скоро задавит их обоих. Русский министр иностранных дел Милюков тайно сообщил английскому послу, что Ленин с группой революционеров направляется в Россию по маршруту, организованному немцами. Он сказал: «Как только станет известно, каким образом и с чьей помощью приехал Ленин, он будет настолько дискредитирован, что не станет представлять никакой опасности».

Поезд Ленина семь часов простоял в Берлине на запасном пути. Здесь знаменитый революционер встретился с чиновниками министерства иностранных дел[124].

Донесение немецкого генерального штаба о прибытии Ленина

Ставка, 21 апреля 1917 года

Его Превосходительству советнику МИДа. № 551 Верховное командование вооруженных сил передает следующее сообщение политического отдела генерального штаба в Берлине: «Штейнвакс телеграфирует из Стокгольма 17 апреля 1917 года: «Ленин благополучно прибыл в Россию. Работает полностью согласно нашим желаниям. Поэтому и ярые нападки стокгольмских сторонников Антанты — социал-демократов. Платтен[125] не пропущен англичанами на границе, что вызвало здесь большую сенсацию».

Подписал: Грюнау.

В Мальме в Швеции он обсудил с Парвусом финансовые и организационные вопросы. Когда Ленин неузнанным пересек русскую границу и произнес в столице пламенную речь, умеренные социал-демократы с большим разочарованием отошли от него ввиду его отказа сотрудничать с другими партиями и призыва к взятию власти Советами. Немецкий генштаб удовлетворенно телеграфировал в МИД:

«Ленин благополучно прибыл в Россию. Работает полностью согласно нашим желаниям».

Немецкий посланник в Стокгольме Люциус позднее хвастался причастностью к этому делу, хотя он только добился шведской транзитной визы. Несколько позже русский посредник Ленина Парвус, составивший проект программы революционеров, в признание своих заслуг перед правительством Германской империи получил прусское гражданство; это необычное для русского известие Парвус получил 9 мая 1917 года от немецкого посланника Брокдорф-Ранцау в Копенгагене.

Пропасть между совместной деятельностью немецкого правительства и русских революционеров, с одной стороны, и (вынужденно) бездейственным существованием ничего не подозревающей царской семьи, с другой стороны, была огромной. В мае в Вене прошло совещание немецкого и австрийского генеральных штабов, на котором вырабатывались совместные политические меры для свержения правительства. К этому времени деятельность немцев, направленная на приведение к власти революционеров во главе с Лениным, достигла широкого размаха, а семья царя, находившаяся под домашним арестом в Царском Селе, пассивно ожидала своей участи.