Николай II

«Странное впечатление производила в эту минуту тронная Георгиевская зала, и думалось мне, что не видели еще ее стены того зрелища, которое представляла собою толпа собравшихся.

Вся правая половина от трона была заполнена мундирною публикой, членами Государственного совета и — дальше — Сенатом и Государевою свитою. По левой стороне, в буквальном смысле слова, толпились члены Государственной Думы и среди них — ничтожное количество людей во фраках и сюртуках, подавляющее же количество их, как будто нарочно, демонстративно занявших первые места, ближайшие к трону, — было составлено из членов Думы в рабочих блузах, рубашках-косоворотках, а за ними толпа крестьян в самых разнообразных костюмах, некоторые в национальных уборах. На первом месте выдвигалась фигура человека высокого роста, в рабочей блузе, в высоких смазных сапогах, с насмешливым и наглым видом рассматривавшего трон и всех, кто окружал его. Это был впоследствии снискавший себе громкую известность своими резкими выступлениями в Первой Думе Онипко, сыгравший потом видную роль в Кронштадтском восстании. Я просто не мог отвести моих глаз от него во время чтения Государем его речи, обращенной к вновь избранным членам Государственной Думы, — таким презрением и злобой дышало это наглое лицо. Мое впечатление было далеко не единичным. Около меня стоял новый министр внутренних дел П. А. Столыпин, который, обернувшись ко мне, сказал: «Мы с Вами, видимо, поглощены одним и тем же впечатлением, меня не оставляет даже все время мысль о том, нет ли у этого человека бомбы и не произойдет ли тут несчастья».

Товарищ министра внутренних дел В. И. Гурко отмечал враждебную атмосферу, возникшую в зале. Желая произвести впечатление на членов Думы, в частности на избранных в нее крестьян, императорская силья надела на себя самые драгоценные украшения. В тот день эта восточная манера производить впечатление была особенно неуместной: подчеркивался контраст между колоссальным богатством императорской семьи и бедностью народа…

«…Государь медленным шагом поднимается к трону и садится на него. На одной из ручек трона наброшена мантия, по одну сторону стоит генерал Рооп, держащий государственный меч, по другую — граф Игнатьев, держащий государственное знамя; на четырех табуретах разложены корона, скипетр, держава и государственная печать… По водворении тишины государь читает поданную ему министром императорского двора речь, читает очень внятно… Тотчас после чтения раздаются звуки военного оркестра, играющего народный гимн «Боже, царя храни», а благомыслящая часть присутствующих начинает кричать «ура», препятствуя тем гг. Петрункевичу, Родичеву и т. п. исполнить приписываемое им намерение отвечать государю на его речь. Процессия медленным шагом возвращается во внутренние покои, и вся церемония совершается и оканчивается с чрезвычайным достоинством и успехом. Успеху этому, впрочем, содействовала превосходная, жаркая, солнечная погода и множество войск, расположенных на площадях и окружающих дворец улицах».